Короли Жути

– Я тебя по миру пущу. Все твое сотру в порошок. Боишься, что Ковердейлу угрожают кентавры? Ха, да я весь Ковердейл сровняю с землей, разнесу в щепки твою халупу, а жену отдам охранникам на забаву.

Клэй сделал шаг к посреднику.

– А дочурку твою… как там ее зовут, Талли? Так вот, я сам ею займусь, обучу кое-каким полезным вещам.

Келлорек, гаденько хихикая, уставился на свое толстое брюхо, а когда его накрыла тень Клэя, испуганно вскрикнул, зажмурился и вздернул подбородок, готовясь принять удар.

Однако Клэй Купер не бил тех, кто угрожал его жене или дочери.

Он поступал иначе, вот как сейчас: схватил обидчика за шиворот, поставил на ноги, проволок три шага и швырнул головой вперед через поручни. Ошарашенный Келлорек, не успев даже вскрикнуть, скрылся в темной бездне.

Клэй стоял на палубе, тяжело дыша; в голове словно бы грохотали барабаны надсмотрщиков. Чтобы унять дрожь в руках, он ухватился за поручни из лунного камня. Даже самая тонкая веточка гнется-гнется, а потом ломается, вот и в Клэе что-то переломилось, когда он услышал, как Келлорек угрожает его семье.

«А ведь чудовище никуда не исчезло, – подумал он. – И никогда не исчезнет. Оно просто… дремлет».

Муг и Кит громко захлопали в ладоши, и Клэй пришел в себя. Волшебник улыбался во весь рот, а гуль скривил губы, что должно было изображать ухмылку.

Гэбриель подошел к Клэю, перегнулся через поручень, глядя в темноту:

– Что за хрень?

Клэй открыл было рот, но тут же закрыл его, боясь, что голос сорвется от ярости, и в очередной раз пожал плечами.

Каждое утро над лесом грязно-черной пеленой зависал туман, от которого несло гнилью, а во рту появлялся вкус пепла. Обычно хмарь рассеивалась к полудню, открывая серый океан зловещих деревьев, простиравшийся до самого горизонта. Вечерами на западе погребальным костром пылал закат, а на темный небосвод высыпали влажно блестевшие звезды, иногда срываясь в темноту слезинками плакальщиков, скорбящих об угасающем солнце.

На второй день корабль пролетел сквозь лиловую тучу, которая воняла падалью и оставляла на коже холодную, липкую пленку влаги. Матрика лихорадило, и он заявил, что его спасет только бесперебойное поглощение каскарского виски. Кит, якобы некогда бывший военно-полевым лекарем, подтверждал правоту заявления бывшего короля. Приятели не верили его словам, однако на следующее утро Матрик проснулся вполне здоровым, если не считать обычных признаков похмелья.

В первые дни они дважды замечали, что за кораблем кто-то летит, но оба раза неизвестный преследователь исчезал, прежде чем к нему успевали присмотреться. Клэй рассеянно пытался сообразить, что будет, если на летящий корабль нападут, и кто в таком случае страшнее – Листопад или Живокость. Его мнение менялось от часа к часу, до тех пор, пока он не вспомнил, как виверна обошлась с Оболон-ханом.

Роскошные каюты пустовали, потому что вся банда постоянно находилась на палубе. Гэб неизменно глядел вперед, и только вперед, а те, кому в Контове довелось столкнуться с Живокостью, опасливо посматривали назад.

В Кромешной Жути приятели выискивали памятные места. Сначала корабль пролетел над руинами Камнешарской крепости, где некогда собирались банды, чтобы обмениваться новостями и травить байки; именно здесь «Сага», «Авангард» и «Ночные петухи» трое суток держали оборону и в конце концов отразили нападение дикарей. Единственным погибшим стал бард «Саги», имени которого Клэй не помнил, – дурень решил помочиться в бойницу, и его пронзила случайная стрела.

Ганелон заметил останки древея Ручейника, гигантского ходячего дерева, размерами намного превосходившего Черное Сердце (из древесины которого Клэй сделал свой верный щит). Никто не знал, кто или что погубило великана, но его ствол в погребальной пелене мха окружали многочисленные останки древеев поменьше, и Муг предположил, что Ручейник стал жертвой арборецида, то есть убийства деревьев деревьями.

А вот огромная выбоина, где приятели однажды набрели на какое-то неведомое чудище – студенистую пузырящуюся груду, оплетенную подрагивающими щупальцами и больше похожую на монстра из океанских глубин, чем на обитателя лесной чащи. Матрик, решив, что тварь сдохла, стал тыкать осклизлую тушу прутиком. Она внезапно ожила, а когда все-таки сдохла, Матрика пришлось высвобождать из ее утробы.

На третий день все собрались на палубе и растянулись на диванах, вытащенных из кают. Клэй обнаружил, что настроение у него улучшилось. Предчувствие беды, мучившее его с… в общем, с того самого дня, как Гэбриель возник на пороге его дома, понемногу отступало. В конце концов, им удалось собрать «Сагу», вернуть Веленкор, сбежать из цепких лап охотников за людьми, уцелеть в битве с химерой и пережить разрушение «Макситона». А в довершение всего они обзавелись собственным летучим кораблем.