Короли Жути

«Срамной престол», никем не управляемый, несся в грозовых тучах, среди электрических вихрей и молний, змеившихся тугими завитками. Клэй что есть силы вцепился в поручни и подумал, что хуже уже не станет. Вскоре выяснилось, что он ошибся.

Ошибся и Келлорек: Живокость напала не из-за угла, а прямо в лоб.

Ее летучий корабль («Надо же, теперь у каждой паршивой собаки летучий корабль», – хмуро подумал Клэй) рассек тучи, будто острый клинок. Галеон был огромен, не меньше фантрийского флагманского корабля, с горой раскрытых парусов, похожих на перепончатые когтистые лапы морской ведьмы. Клэй торопливо сосчитал двигатели – два, четыре, шесть, – а потом заметил вдоль бортов арбалетные установки, которые заряжали монахи в развевающихся алых одеяниях.

Сначала он испугался, что галеон врежется прямо в них, но Муг резко крутанул рулевые шары, и «Срамной престол» ушел вниз. Электростатическое сияние парусов «Срамного престола» осветило черный корпус корабля Живокости, который с ревом пронесся над палубой. На борту галеона огромными белыми буквами было выведено название: «ТЕМНАЯ ЗВЕЗДА».

Галеон заложил крутой вираж. Зачарованные служители Живокости навели арбалеты на цель. Первые стрелы воткнулись в палубу, никого не задев. Один из монахов, оступившись, свалился за поручни и повис бы за бортом на спасательном тросе, но летучий корабль снижался так быстро, что от резкого рывка у бедняги переломился хребет.

– Нас расшибут в лепешку, – крикнул Клэй.

– Не расшибут, – ответил Гэбриель, указывая за плечо.

Над кораблем проплыли два искровирма, соединенные мерцающей сетью электрических разрядов. «Темная звезда» изменила курс и, резко уйдя вверх, скрылась в тучах.

– Надо идти на посадку, – сказал Клэй Гэбу.

Гэбриель долго молчал.

– Гэб, мы…

Слова Клэя заглушил шум приливных двигателей, рокочущих, как океанский прибой. Корабль Живокости снова навис над «Срамным престолом», лавируя между синими молниями. Больше десятка монахов в алых одеждах спрыгнули за борт и камнями полетели вниз, но потом расправили рясы, чтобы их надул ветер, превратив стремительное падение в своего рода полет. Один из монахов ненароком выпустил подол и с воплем упал в темноту; другой, не рассчитав, задел парус под напряжением – электрический разряд поджег развевающееся одеяние, и монах тут же превратился в горстку золы.

Служители Живокости продолжали с переменным успехом запрыгивать на палубу. Они были не вооружены, но как только Матрик приблизился к одному, то немедленно получил пинок в лодыжку, сваливший его с ног. Другой монах решил проделать то же самое с Ганелоном, но воин схватил бедолагу за щиколотку и выбросил за борт.

Поначалу Клэй не заметил среди монахов темного силуэта. Живокость возникла на мокрой от ливня палубе внезапно, с грацией охотничьего сокола посреди стаи певчих птиц. Под дождем черные доспехи дивы блестели, как полированный обсидиан. Порыв ветра растрепал пряди темных волос по бледному прекрасному лицу, и Клэя захлестнула волна колдовских чар. Сердце затрепетало, а разум завопил что есть силы: «Да сделай же что-нибудь, не стой, как болван».

Живокость сложила крылья, выхватила из-за спины два меча и взмахнула ими, рассекая дождевые капли. Вокруг нее монахи заняли оборону и застыли в угрожающих позах, всем своим видом давая понять, что представляют серьезную опасность, не важно, с оружием или без. Клэй решил принять угрозы на веру, поскольку иных доказательств все равно не было.

– Матрик Черепобой! – выкрикнула Живокость, оглядев палубу.

Король встал, нетвердо держась на ногах, потряс головой и вытащил из-за пояса кинжалы. Дива, ткнув в его сторону мечом, обратилась к служителям в алых одеяниях:

– Взять живьем. Остальных убить.

«Вот и поговорили», – подумал Клэй.

Монахи ринулись вперед. Двое подбежали к Матрику, еще двое – к рулевой рубке, а четверо бросились к Ганелону, который стоял у противоположного борта вместе с Китом. Воин, сжимая Сирингу, буравил взглядом спину Живокости. Еще по два монаха направились к Клэю и Гэбриелю. Дива следовала за ними.

– Помоги Мугу, – сказал Гэб приятелю.

– Но…

– Он управляет кораблем, ему драться некогда.

– А она… – Клэй кивнул в сторону Живокости, но тут Гэбриель вытащил из ножен Веленкор.

Клинок отливал синевой неведомых, чуждых небес. Гэбриель приподнял его, и Клэю мимолетно привиделась стая птиц в облаках, а потом полыхнул такой яркий свет, что пришлось на миг отвернуться. Через миг меч снова стал самым обычным, хоть и сине-зеленым клинком, от которого пахло сырой землей и летним дождем.

– Я с ней справлюсь, – уверенно произнес Гэб.

Клэй решил, что пора помочь Мугу.

Волшебнику, пусть и безоружному, особой помощи не требовалось. Он сдернул с головы колдовскую шляпу и начал швырять в противников окорока в медовой глазури и круги твердого сыра. Клэй стремительно бросился на одного монаха, сбил его с ног и прижал к палубе. Монах неловко замахнулся, намереваясь ударить его в висок. Клэй схватил руку обидчика, стукнул по ней холодильным молотом так, что затрещали кости, и пробормотал:

– Извини.