Корона Дейлмарка

Митт немного расслабился. Йинен пробормотал: «Вот и чудесно!» А Маевен сразу же задумалась: как мог кто бы то ни было спутать голос Канкредина с голосом Единого? Последний звучал так, будто говорила сама земля. В нем слышалось оседание песка, образующего несокрушимые скалы, просачивание воды через гранит, непостижимо медленные перемены облика суши, порывы ветра, и все это гудело в ушах, как басовая струна квиддеры Морила.

– Нелегкое дело для моих смертных детей, – сказал Единый, – говорить со мной напрямую.

Истинная правда. Каждый всей душой желал повернуться и увидеть Единого, но все они точно знали, что это совершенно невозможно.

– А теперь вы все должны торжественно засвидетельствовать, – заявил Бессмертный, – что обрели нового короля.

Все замерли в нерешительности. Первым пришел в себя Морил, он заговорил, и остальные вторили ему нестройным хором:

– Торжественно свидетельствуем, что мы обрели нового короля.

– Я благодарен вам, – молвил Единый.

Затем мерцающая тень чуть уменьшилась. Это выглядело так, будто Бессмертный пригнулся, чтобы обратиться к каждому из них по отдельности. Маевен услышала мощный всеобъемлющий голос:

– Я не могу пообещать тебе того, что ты просила. Это породило бы слишком много непредсказуемых последствий. Я сожалею.

Митту Единый сказал:

– Тебе было предложено имя Амил. Это и мое имя. Прежде чем сделать выбор между этим или твоим собственным именем, ты должен узнать, что я поклялся истребить Канкредина и все его корни на этой земле. Если ты примешь мое имя, это сделается и твоей задачей. Так какое же имя ты выбираешь?

Это был серьезный выбор. И не важно, что Митт заранее знал о собственном решении от Маевен. Он не спеша обдумал все возможные последствия того или иного варианта. Алхаммитт – прекрасное имя, если не считать того, что его носила добрая половина всех мужчин на Юге. Имя Амил не носил пока еще никто, но вместе с ним на плечи его обладателя ложится тяжкое бремя. Что ж, трудностей Митт не боялся. Королевский титул – лишь одна из многих трудностей на его пути. Одной больше, одной меньше – какая разница.

– Я приму имя Амил.

В следующее мгновение он повернулся, словно пробуждаясь ото сна и пытаясь против воли угадать, что же Единый сказал остальным. Чуть заметно мерцающая тень исчезла, а вместе с ней и почти весь золотистый туман. Теперь Митт видел, что это место никакой не зал, а всего лишь продолговатая траншея глубиной примерно ему по пояс и со стенами, сложенными из больших желтоватых каменных блоков. Маевен рядом с ним отчаянно хлопала ресницами, пытаясь сморгнуть слезы. Морил выглядел таким же расстроенным. Зато Йинен и Киалан казались немыслимо, просто безумно счастливыми.

– Думаю, нам следует вернуться тем же путем – через камень, – вымолвил Морил.

21

Они поднялись из траншеи по трем ступенькам из камня, цветом очень похожего на овсяную лепешку. Вокруг раскинулся холмистый золотисто-зеленый ландшафт. Если бы не полная тишина да плотный туман, можно было бы подумать, что они вернулись в Кернсбург, миновав путеводный камень.

С вершины пригорка ребята спустились по чуть заметной травянистой ложбинке. Оставшиеся позади холмы, обозначавшие местонахождение дворца Хэрна, казались отсюда совсем приземистыми и массивными. «Руины обманчивы, – думала Маевен. – Всегда кажется, что дома и дворцы были куда просторнее, чем на самом деле».

Поначалу все были очень тихими и скованными. При этом они то и дело поглядывали на Митта, который шел со сверкающей густым оранжевым блеском короной, придавившей шапку нечесаных волос. Казалось, он стал выше ростом. Никто не мог сообразить, что же сказать. В конце концов Маевен решила, что кто-то все же должен нарушить молчание.

– Наверно, вы хотите, чтобы мы обращались к вам «ваше величество»? – спросила она.

– Горелый Аммет! – воскликнул Митт. – Даже не думай! – Он крепко схватил ее за руку. – Общайтесь со мной, как раньше, – продолжал он. – Мне нужно, чтобы вы все были рядом, иначе и рехнуться недолго.

После этих слов все расхохотались, не скрывая облегчения, а потом принялись болтать о каких-то пустяках, пока Морил не прервал их:

– Замолчите на минутку.

Его квиддера загудела, и это гудение делалось все громче и громче с каждым шагом. Впереди в тумане возникло нечто темное. Когда они подошли ближе, квиддера уже почти ревела. Здесь стоял путеводный камень, однако теперь он уже не был маленьким, но возвышался над ними монументальной аркой и казался даже больше, чем тот, что Маевен видела около вокзала.

– Шире, чем мир, и меньше ореха… – пробормотал Морил.

Это, по-видимому, была цитата. Киалан явно знал эти слова, так как понимающе усмехнулся. В следующее мгновение они прошли сквозь путеводный камень. Друзья держались тесной кучкой; Йинен, шедший последним, почти наступал на пятки Морилу.

Ребята снова ступили на зеленую траву под серым утренним небом. Путеводный камень за их спинами не доставал Митту до пояса. Вокруг кипело сражение.