Корона Героев

Маур шарахнулся от них куда быстрее, чем можно было ожидать от такого крупного существа. Воздушная волна от его движения сбила Талата с шага, и конь споткнулся. Маур вскинул голову с громоподобным рыком, и в небо ударила изжелта-белая струя пламени. Аэрин слабо цеплялась за гриву Талата, уворачиваясь от занесенной над ними передней лапы дракона, но копье разглядела. Оно попало в цель и теперь болталось под подбородком дракона, хрупкое, словно травинка. Это неправильно. Окажись ее удар верен, Маур уже бился бы в предсмертных корчах, а не метнул бы снова голову вниз к ним и не выплюнул бы длинную струю добела раскаленного пламени.

Талат снова увернулся, и их лишь обдало жаром. Маур яростно затряс головой, копье Аэрин вывалилось и улетело, словно лист в бурю. Теперь глаза у дракона широко распахнулись, дыхание с шипением вырывалось из ноздрей. Он снова пыхнул на них огнем, и конь в который раз отчаянно прянул в сторону. Шея у него сделалась скользкой от пены, шкура вокруг глаз потемнела от пота, а Аэрин могла только тупо цепляться за седло. Голова работать отказывалась. Копья кончились, а мечом тут ничего не сделаешь. Талат снова отпрыгнул, едва не сбросив ее. Трусливо съежившись в седле, она гадала, почему Талат не бежит прочь, а продолжает противостоять чудовищу, ожидая от всадницы каких-то… действий.

Ударил очередной сноп огня, Талат присел на задние ноги, отчаянно повернулся вправо, и на сей раз слабая нога подвела. Конь вскрикнул, от страха или от стыда, и упал. И Аэрин рухнула вместе с ним, ее впавшее в ступор тело не успело рефлекторно высвободиться. В падении она оказалась чуть выше Талата, и драконье пламя краем задело ее.

Одна рука взметнулась, когда она падала, и огонь мгновенно спалил пропитанную кенетом кожу рукава дотла и обжег плоть внутри. Шлем на голове почернел и свалился, большая часть волос исчезла, а намазанное кенетом лицо горело. К счастью, она раскрыла рот в крике, лишь когда уже почти миновала полосу огня, а не то скончалась бы на месте. Но все же она успела глотнуть огня с краю драконьего пламени, не жарче того, в каком закаливали королевские мечи. Огонь проскользнул сквозь ее губы в горло и легкие, и кричать стало нечем.

В следующий миг она оказалась ниже полосы огня на земле, Талат упал сверху, придавив ей ногу. Боль в обожженном горле и легких была так велика, что почти заставила позабыть о боли в руке и голове. Но несмотря на туман в голове, Аэрин успела удивиться надвигающейся и нависающей над ними громадной тени. Она до сих пор видела, причем обоими глазами. «Я все еще жива», — подумала она и моргнула. Необожженная щека прижалась к земле, холодной как лед. «Это дракон над нами наклонился. На сей раз он нас точно убьет». Перед глазами повисла красная пелена — может, от боли, а может — от дыма и пепла. Но видеть ясно она не могла. Наверное, открывающиеся драконьи челюсти ей просто мерещатся. Иначе откуда взялось время подумать спокойно и ясно: «Это я убила Талата, он не мог бежать прочь без команды, он боевой конь. Что ж, наверное, я тоже могу побежать вперед, а не назад, раз все равно слишком поздно».

Некогда было соображать, насколько сильно она пострадала, поэтому, когда дракон наклонил голову понюхать их и, возможно, заглотнуть, Аэрин подобралась и запрыгнула ему на нос. И слишком поздно обнаружила, что лодыжка сломана, а обглоданная пламенем левая рука не слушается. Но каким-то образом ей удалось ухватиться за Мауровы ноздри, и когда дракон вздернул голову, она мрачно вцепилась ему в морду одной рукой и, кажется, зубами, помогая себе здоровой ногой. «Это за Талата, — смутно подумала она. — Еще есть кинжал в сапоге, но рука только одна. Как же держаться и доставать его одновременно?»

Но, вскидывая голову, Маур стал стремительно подниматься на дыбы, и потоком воздуха ее на мгновение расплющило по его носу. Аэрин едва не рассмеялась, нащупала здоровой рукой край голенища и вытащила кинжал. Дракон выпрямился полностью и махнул передней лапой по носу. Но поскольку глаза у него располагались слишком низко и далеко от носа, он не видел, где распластался враг, а слишком толстая шкура не позволяла точно почувствовать его местоположение, и он промахнулся. «Всего несколько шагов, — думала Аэрин, — совсем чуть-чуть, забудь про сломанную лодыжку». И она привстала, пригнувшись, пробежала по драконьей голове, снова бросилась плашмя и вонзила нож в правый глаз Маура.

В удар она вложила весь свой вес, поскольку сил оставалось всего ничего, и под ее тяжестью нож ушел дракону глубоко в глаз, а потом и в мозг. Судорожно сжатые на рукояти кинжала пальцы в перчатке не успели разжаться, и рука погрузилась туда по плечо. Огненная кровь дракона ударила фонтаном, заливая ее, и Аэрин потеряла сознание.

13