Корона Героев

Агсдед потянулся за мечом, и Аэрин снова вскинула Гонтурана и потрясла им. Синее пламя побежало вниз по клинку, по ладони и запястью и дальше до самого пола. Там, где оно коснулось плит, появились трещины и разлетелись крохотными лучиками во все стороны.

— Может, ты сказал правду про Тора и моего отца, — продолжала Аэрин будничным тоном. — Возможно, правда и то, что ты сказал про меня саму. Однако насчет Люта ты ошибаешься.

Красный меч вылетел из ножен и метнулся к ней, но Гонтуран сверкнул и остановил его, и там, где сшиблись клинки, капало и расплескивалось еще больше синего огня и по полу побежали новые трещины.

— Дурак, — гремел голос Агсдеда, бархатные обертона в нем исчезли. — Дурак… В пророчестве говорится, что со мной может сразиться лишь тот, в ком течет моя кровь. И вот ты притащилась в такую даль. Но твоя дамарская кровь не выстоит против того, кто носит Корону Героев.

Аэрин вскинула глаза и увидела у него на лбу, где раньше ничего не было, надвинутый почти до бровей тускло-серый обруч — величайшую ценность и сокровище Дамара. Неодолимая дрожь пронзила ее насквозь, ибо Агсдед был прав.

«Лют, — подумала она, — зря ты не пошел со мной, ты послужил бы недамарской половиной».

Красный меч снова рванулся к ней, и снова Гонтуран вовремя дернул ее руку, чтобы отбить атаку. Однако даже теперь, глядя в разверстую алую пасть смерти, подобравшейся совсем близко, Аэрин не могла сосредоточиться ни на чем, кроме отчаянного желания избавиться от зуда в груди. «А вдруг зуд не прекращается даже после смерти?» — подумала Аэрин, и рука ее дернулась снова — Гонтуран парировал очередной выпад. Но красный меч едва не пробил ее защиту, и рука внезапно ослабела. Аэрин не знала, вызвано ли это присутствием Короны на челе врага или только ее знанием об этом, и взгляд ее снова потянуло к его лбу. Но она не могла долго смотреть в это лицо, ее собственное лицо с расширенными безумными зелеными глазами и волосами, красными, как огонь… «У меня теперь волосы другого цвета, — сказала она себе, — и глаза мои — не его глаза, и я — не стоящий передо мной человек. Я не он. Моя мать бежала от него, как я теперь сражаюсь с ним, из-за того, чем является он и чем не являемся мы». И все же хорошо, что некогда заглядывать в это не свое лицо: приходилось следить за мельканием красного меча.

— Кто учил тебя фехтовать? — прогремел Агсдед. — Ни один смертный не в силах одолеть меня.

И вновь устремившийся к ней красный меч показался семью мечами. Однако Гонтуран в ответ тоже стал семью клинками и отбил их все.

«Боюсь, ты теперь не совсем смертная».

«Смертная», — подумала Аэрин.

Она рассмеялась, и красный клинок дрогнул от ее смеха. Возможно, смех дочери его сестры отдавался в ушах Агсдеда так же ужасно, как его собственный в ушах Аэрин. И пока красный клинок колебался, Гонтуран ужалил Агсдеда в плечо. Нечеловеческий вопль рванулся вверх, и Аэрин не разобрала, кто его издал — красный маг или синий меч. А затем красный меч снова атаковал ее, и Аэрин даже уследить не смогла, как два клинка сшиблись и снова разошлись.

— Моя дамарская кровь, дядя, — тяжело дыша, проговорила она, — не такая уж проклятая, как ты думаешь. Ибо я плавала в озере Грез и я… теперь… не… совсем… смертная.

— Это ничего тебе не даст!

Агсдед отпрянул, вскинул руки, и вокруг него плотным кольцом взмыл к потолку огонь. Огонь. Настоящий, красный и оранжевый, с горячим густым дымом, и его ужасные яркие руки потянулись к ней. Аэрин пошатнулась, и не оказалось рядом ни черного кота, ни белого коня, чтобы поддержать ее. Этот огонь не был магической иллюзией. Она чуяла его запах, и жар его бил ей в лицо. И снова синее пламя Гонтурана замерцало и потускнело в ее руке.

Агсдед рассмеялся, стоя в кольце огня, сунул меч обратно за пояс и скрестил руки.

— Ну? Огонь все равно обжигает тех, кто теперь-не-совсем-смертный.

Он снова расхохотался, и Аэрин поморщилась от звука его голоса, так же как от пляшущего пламени. Серая Корона отливала красным в свете огня.

«Когда-нибудь, — устало подумала Аэрин, — мне придется научиться идти вперед по собственной воле. Если бы только этот ужасный зуд дал мне внятно подумать».

Она вскинула Гонтурана, и каскад синего пламени обдал ее лицо прохладой. Аэрин закрыла глаза — «Глупо закрывать глаза…» — и прыгнула в пламя.

Огонь шипел и ревел вокруг, но она пробежала вперед и открыла глаза, и ее дядя всего на долю мгновения опоздал выхватить меч. Гонтуран взлетел, рассекая ему шею, — в прошлый раз она промахнулась. На сей раз клинок ударил в цель четко под прямым углом.

И отскочил с уродливым резким звуком и щербиной на кромке. Отдача была такая, что Гонтуран вывернулся из ладони Аэрин и упал на пылающий пол, и Аэрин упала вместе с ним.

— Я тоже не совсем смертный, — прогремел Агсдед и снова ухмыльнулся.

Глядя снизу вверх на готовый пронзить ее красный меч, Аэрин подумала: «Сдается мне, я окажусь достаточно смертной, когда мне пронзят сердце. Интересно, что за магический фокус его защитил… или это Корона?»