Корона и Венец (СИ)

Если не считать Надежды Дуровой женщины в России (да собственно нигде кроме, говорят, диких стран Африки) в войске не состоят и погон не носят. Да и в самом деле — даже звучать будет невероятно нелепо — «госпожа ефрейтор», «госпожа подпоручик», «госпожа генерал» (свят-свят-свят!)!

Но тем не менее женщины служили — пусть и в одном качестве — надсмотрщиц в тюремном ведомстве.

Были у них свои отличия и названия должностей — но не использовать же их во дворцах! Даже и намека на подобное качество допускать нельзя. Но черт побери — это служба — со всеми приложенными к ней вещами — такими как «приказ» и «исполнение» — а значит должны быть и чины! В камер-фрейлины их что ли произвести или воскресить столь же забытое «гоф-девица»? И где их брать скажите на милость? Это да — вопрос… Кауфман воспользовался советом Марии Федоровны и обратил внимание на тех из дочерей принятых «в свете» семейств что предпочитали модным романам и раутам — седло и охоту…

Но даже с учетом того что предполагалось — ну по крайней мере на первых порах — не более пятнадцати — ну двадцати этих… мнэ «сторожевых девиц» — результат был удручающим.

Да — были среди девушек людей «вхожих» ко двору особы которые и на лошадях скакали не хуже драгуна (положим — скверного драгуна-первогодка, — желчно уточил он) — и при этом — в мужском седле. И стреляли недурно — даже в дичь попадали на охотах… иногда. И фехтовали — пусть и на учебных саблях и эспадронах — кто б им боевые дал? Наверное их можно было научить метко бить из револьвера и даже драться без оружия — этой английской забаве, как ее — баритсу»[7] что ли?

Но вот насколько он понимал — ни одна из них начнись стрельба или не приведи Господь — взрывы бомб — не будет способна ни на что кроме как отвлечь на себя прочих чинов охраны своим обмороком и визгом…

Нет — не было что-то доверия у полковника к нынешним юным особам слабого пола — что из за мимолетной ссоры с кавалером норовили наглотаться лауданума или выпить уксус…

Но где других взять? Однако пора ему переодеваться уже ко встрече Марии Федоровны… Да и всех дел не переделаешь

Глава 4

Мария Федоровна поднесла к губам рюмочку-наперсток и сделала крошечный глоток ликера — правда от него рюмка опустела на треть.

Георгий подумал что матушка прежде избегала крепких напитков — даже в качестве le aperitif.[8]

Возраст ли тому виной (иные титулованные старушки и водочки могут откушать в силу даваемых годами привилегий) и ли волнение — хотя она вроде ничем себя не выдавала — но все же некое напряжение в воздухе витало.

Они сидели за поздним ужином вдвоем — даже лакеев maman отпустила свиту из трех придворных дам погнала присмотреть за обустройством своих покоев.

Сын мой — вдруг сказала Мария Федоровна тихо и проникновенно. Я могу лишь надеяться что вы хорошо понимаете смысл того что делаете. Ибо новости из Владимира стали настолько удивительными что я даже не знаю как к им относится — ибо не понимаю до конца их смысла.

Матушка — брови Георгия чуть приподнялись вверх. А собственно почему выбор этого города для моих коронации и бракосочетания ввел вас в недоумение?

Да — конечно это не самый значительный из городов империи — но его прошлое и история как нельзя лучше соответствуют предстоящей церемонии.

Ах Георгий! — вздохнула вдовствующая императрица. Не о твоей свадьбе и всем прочем разговор — хотя по крайней мере можно было бы посоветоваться со мной!

Но сказанное и сделанное тобой во Владимире — это же что то неслыханное!

Однако… а собственно — что я сделал — он растеряно покачал головой.

Как молния блеснула мысль — неужто кто-то доложил об Ольге?! Но кто мог? Хотя какая разница? «Was wissen zwei, wisst Schwein»[9].

— Твоя речь — это большее потрясение основ чем коронация во Владимире.

— Какая речь, матушка?? — император только что не подпрыгнул.

— Та которую вы мой сын произнесли в городской гимназии и которую напечатали в тамошних губернских ведомостях! Странно — про нее написано уже в всех газетах России да и иные европейские тоже не преминули! Георгий — неужели ты не читаешь газет?! — maman только что не всплеснула руками.

— Матушка — мне как-то не до этого… — растеряно пробормотал Георгий.

«О, Господи! Так они что — напечатали в том смешном губернском листке то что я говорил гимназистам? Да кому в голову это пришло?»

Лишь через несколько секунд он пришел в себя и нетерпеливо позвонил в колокольчик.

— Любезный, — бросил он вытянувшемуся в струнку в дверях молодому лакею. «Незнакомое лицо — из новых видать». А принеси-ка ты мне свежих газет…

Молча тот скрылся и явился через пару минут в течении которых матушка укоризненно взирала на сына поедая пирожное.

Перед Георгием на стол легли три газеты — видимо первые попавшиеся «Утро России», «С-Петербургския губернския ведомости» и «Русский инвалид» — наверное заскочил в караульное помещение…

Некоторое время Георгий всматривался в передовую полосу…

Да… все так есть…

«Речь его императорского величества Георгия Александровича перед г. г гимназистами 1-й Владимирской мужской гимназии»… Что называется аршинные буквы заголовка…