Корона и Венец

Николай Матвеевич, вы назначены Мною морским министром и это означает, что за деятельность морского министерства отвечаете Вы лично и никто другой, включая моего дядюшку. Я говорю вам это в первый и последний раз. Вы не Управляющий министерством.

Вы — Министр.

Алексей Александрович отвечает за морскую политику, но за конкретные вопросы отвечаете только Вы. Если же у вас есть разногласия с Великим князем, то Вы обязаны изложить их мне при личном докладе и я приму окончательное решение.

Что же касается МТК, то я приказываю в течение недели назначить главного корабельного инженера и в течение месяца согласовать с заводом все необходимые документы. Отдельно определить виновных в столь прискорбной затяжке и объявите им выговор по министерству.

— Далее, господин министр — изложите ваши соображения по улучшению работы министерства на бумаге и представьте… про этого…Макарова. А пока — дайте осмотрим подбашенное отделение.

Будет исполнено, Ваше Величество!

* * *

18 апреля суда утром остановились у Тендровской косы. Нужно был кое что исправить — где-то «потек» паропровод, где то заискрил электромотор, где то заглохла помпа — новый корабль и есть новый корабль. И что называется с высочайшего разрешения они сделали перерыв в плавание.

Команда броненосца отдыхала. Матросы свободные от ремонтных работ или несли стояночную вахту у действующих механизмов, либо отдыхали. Утром ревизор и баталер, с артельщиками отправились на минном катере на берег — и привезли свежего мяса и овощей и зелени, как для кают-компании, так и для команды. Георгий не преминул посетит камбуз и снять пробу — не в особом бачке как полагалось а прямо на месте. Борщ был довольно вкусный…

Пока он ел оба кока ели его глазами — как положено…

Но надо сказать Георгию почему то чудилось что матросы глядя на него хоть и выражают почтение и благоговение — но до конца не верят что это есть их государь. Скорее наверное они воспринимали его как абстрактного императора а не как живого человека.

Он конечно с самого начала распорядился чтобы служба на корабле проходила как будто его тут нет…

Так ли иначе, оставаясь один в адмиральском салоне он пытался как то оформить это смутное чувство в слова — понять — что думает народ — не о нем даже — а о царской власти… Мысль эта засела в Георгии еще с прошлого года — что править по старому не выйдет а чтобы править по новому — нужно понять — кем и чем ты правишь.

Впрочем куда больше занимали его дела флотские и практические.

…Ставший на мелководье, броненосец был угрюмо недвижен. «Чесма» вдавилась в воду грузно, как некая плавучая скала… Корпус, завершался блистающими на солнце внушительным бронзовым штевнем — этаким произведением искусства Шутка ли — точнейшим образом отлить махину сложной криволинейной формы весом без малого две тысяч пудов?!

Три орудийные башни вытянули тридцатипятикалиберные стволы словно в поиске врага. Они были водружены на броневую цитадель, отчего казались меньше своего размера…

Позади башен дымовые трубы вздымаются одна за другой высокими прямыми колоннами.

Широкая палуба. Низкие борта, не дают понять непосвященному, как огромен этот корабль и сколько всего скрывается в его многоярусном чреве.

11 396 тонн водоизмещения. Ширина — семьдесят футов. Осадка — четыре сажени. Мощность — девять тысяч сил на валах. Семь сотен без малого человек команды.

За прошедший день император осмотрел все это поражающее воображение огромное сооружение, которое, вознеслось над ним на высоту пятиэтажного дома и протянулось более чем на двести аршин. Когда-то Вольтер сказал, что из всех произведений человека два его удивляли особенно: театр и линейный корабль.

Осмотрел по мере сил обширнейшее хозяйство броненосца — с вентиляционные и переговорные трубы, магистрали пожарной и водоотливной систем, коленца паропроводов, парового отопления и водопровода, кабелями электрического освещения, приводами машинного телеграфа и проводниками артиллерийской и минной сигнализации и электрические колокола громкого боя…

Мины якорные и самодвижущиеся, динамо-машины и рефрижератор, электрические провода освещения и приборов управления артиллерийским огнем… Только вот обычного телефона не было — как узнал Георгий у Чихачева это новшество почему-то не слишком одобрялось морякам.

И, как последняя дань ушедшей эпохе парусного флота — изготовленные из красного дерева, сходная рубка; блиставшие медными переплетами световые люки и два десятка трапов на мостике и в палубах.

Георгий вспомнил почему-то что на герб на корме «Полярной звезды» было выписано отдельной ведомостью аж три кубических сажен тика…

Окинув взглядом кормовую башню Георгий вдруг подумал о том что корабль сей можно было усовершенствовать…

— А добавить еще одну башню кто не предлагал? — спросил он у Чихачеа.

— Были и такие идеи ваше величество, — кивнул с готовностью министр.