Корона из шипов

Уши все еще были заложены, а во рту сухо. Голова ныла так, будто ее проткнули раскаленным металлическим прутом – от виска к виску. Непрерывный гул сводил лересу с ума. Свет, слишком много света, который мало-помалу, казалось, испепелял ее веки, пока они полностью не истончились до красной пленки с сосудами. Она задыхалась.

Шаги. Хлопок закрывающейся двери. Шепот. Люди. Вокруг нее толпились люди, но она не могла понять ни слова.

Она лежала. Боль растеклась по всему телу, однако ей казалось, что ноге стало легче после отдыха.

Она попыталась открыть глаза. Свет ослепил ее. К. несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к нему. И по мере того, как ресницы раскрывались, перешептывания стихали, пока вовсе не смолкли.

Лересе потребовалось еще несколько секунд, чтобы мутные очертания стали предметами. Перед ее глазами висела великолепная люстра из золота и хрусталя, гармонирующая с потолком. На его белой глади проступал орнамент, походивший на кленовые листья на тонких извилистых стеблях, которые сходились к колоннам по углам комнаты. Чуть ниже – изысканная мебель, просторная гостиная и прекрасное постельное белье с огромной буквой «Х», вышитой по центру. Та же «Х», что была на татуировках Херальдумов.

Воспоминания о произошедшем до того, как она потеряла сознание, отскакивали от стен ее рассудка, как непослушные мячики.

Арена. Дворец Корней.

Она резко и тяжело вздохнула, застонав. К. попробовала выпрямиться и найти хоть какую-то опору.

Пара служанок, копошившихся у комода в углу, стояли к ней спинами и перебирали позвякивавшие от соприкосновений стеклянные банки. Служанки Херальдумов. Их отличал коричневый цвет одеяний с линиями цвета охры.

Она сумела задать лишь один вопрос:

– Где Анатчиш? – прохрипела Келани.

Сет проиграл. Он упал к ее ногам. Она убила его.

Остались только она и А. Просто еще одно сражение. Но затем красный свет…

Херианка, проклятая херианка зажгла сигнальный огонь. И что потом? Что случилось? Что-то мешало ей видеть, ее глаза слипались. Она умоляла небеса, чтобы Анатчиш погиб, чтобы Чира, неважно как, но избавилась от него, что она единственная выжившая на Арене, потому что только это могло спасти ее от унижения, только это могло переписать страницы истории, сделав К. победительницей.

Но горничные молчали, как будто не слышали ее. Келани не унималась.

– Я задала вам вопрос, – сказала она властным тоном, которым привыкла обращаться к слугам. – Где лерен Анатчиш? – повторила она, желая услышать одно слово. «Мертв». Возможно, что-то еще. «Мертв, лереса Кевалайн, вы убили его».

Не слышать вопросов К. было невозможно. Она говорила громко и ясно. Однако пока что никто из них не соизволил открыть рот, чтобы ответить ей. Они даже избегали смотреть ей в лицо. Может, они глухие?

Келани поджала губы. Они не имели права не обращать на нее внимания и ждать, пока закончится ее терпение. Что за издевательство?

Она откинула простыни и впервые посмотрела на себя после Арены. Ее переодели. На ней была белая льняная ночная рубашка. Это даже не была одна из ее любимых тканей, и, конечно же, одежда не принадлежала ей. Подол сбился выше колен, скорее всего, она металась во сне. Из-за его нижнего края был виден белый квадрат на коже, похожий на морскую ракушку.

Повязка на ноге. Жаль, что никакая повязка или бальзам, который можно втереть в кожу, не залечат глубокую рану в ее груди. Не было нити, способной сшить и собрать воедино бесконечные кусочки и осколки, на которые было разбито ее сердце.

Она осторожно повернулась. Малейшее движение отзывалось физической болью, но она была несравнима с душевной. Ступни коснулись пола. Да, она даже могла встать. Раньше она делала это с легкостью, сможет и теперь. Она улыбнулась, когда убедилась, что все в порядке, что она может держать равновесие, управляться с тяжестью собственного тела.

Келани сделала пару шагов по холодному брезенту. Женщины молча наблюдали за ней.

Одна из служанок мельком взглянула на нее через отражение в зеркале. Она увидела ее приближение и взяла свою спутницу за локоть. Обе поспешили к двери. Это еще больше разозлило лересу. Она ускорила шаг.

– Стойте.

Ее рука потянулась к ближней. Ногти вцепились в нее. Даже самая быстрая не успела бы отвести руку. К. дернула ее. Выражение ужаса появилось на лице девушки, но она не отрывала взгляд от пола. Келани была в ярости. То, что они не служили ее роду, не означало, что они могли так наплевательски относиться к ней. Она была лересой, как-никак одной из Имен, они были обязаны с кротостью угождать ей.

– Я задала…

Ее слова прервал тихий щелчок открывающейся двери.

Келани посмотрела поверх грязных волос служанки. Хватка пальцев ослабла, когда она узнала людей, которые вошли в комнату.

На ее лице разразился настоящий шторм. На мгновение она побледнела. Она была не способна выразить все свои эмоции, настолько противоречивыми они были. Ее лицо мало отличалось от лиц нежданных гостей.

Ее отец. Ее секир.