Корона из ведьминого дерева. Том 1

– Берегись! – выкрикнул Кемме. – Фури’а!

Его меч запел, когда он выхватил его из ножен, и Нежеру принялась искать свой клинок среди обломков льда возле ног. Первые из маленьких черных существ бросались на них на четвереньках, точно дети пауков, их глаза блестели в тусклом свете, крошечные лица искажала нетерпеливая ярость. Они уже успели повалить одну из лошадей и, судя по паническому пронзительному ржанию, пожирали ее живьем.

«Гоблины, – сообразила она, почувствовав на сердце страшный холод и тяжесть. – Гигант провалился в одно из гнезд».

Она услышала, как Го Гэм Гар снова взревел, но его голос стал каким-то искаженным, как будто огромный зверь захлебывается собственной кровью.

Он скрылся из виду, исчезнув в замерзшей земле, и визжащие маленькие человекоподобные существа, которых хикеда’я называли фури’а, а смертные «копателями», текли нескончаемой рекой из пролома, точно огненные муравьи из муравейника, – уже дюжины окружили Кемме и Иби-Хая. Нежеру нигде не видела Мако, который почти наверняка провалился вместе с гигантом, когда проломился лед.

«Значит, это конец, – подумала Нежеру. – Нам не спастись – их слишком много».

Маленькие руки со сломанными ногтями цеплялись за ее ноги, и визжащие существа начали взбираться на нее, словно она превратилась в дерево. Нежеру даже не успела спеть свою песнь смерти, прежде чем маленькие чудовища навалились на нее со всех сторон.

Глава 18 Запрещенная книга

♕

Лиллия провела столько часов в своей жизни, глядя на изображение святого Виглафа за алтарем, что считала его почти родственником – причем самым скучным из всех. Утренние службы казались ей особенно утомительными. Она любила Бога, как и положено, но ей было трудно сидеть спокойно с самого утра и слушать отца Нуллеса, читающего Книгу Эйдона, в которой рассказывалось о том, что людям делать не следует.

По крайней мере, картина ей нравилась: даже повешенный на дереве за то, что он являлся эйдонитом, святой Виглаф продолжал осуждать узурпатора Эрнистирии, короля Тестейна. Когда она была маленькой, Лиллия думала, что мученика зовут Вигламп из-за сияющих линий, окружавших на картине его голову, и все еще мысленно называла его именно так – храбрый Вигламп призывает Бога, в то время как четверо людей короля пытаются оторвать святого от земли, а за происходящим наблюдает мрачный бородатый Тестейн. Потребовалось десять человек, чтобы справиться с одним худым монахом, и это было чудом, хотя Лиллия считала, что получилось бы гораздо лучше, если бы они вообще не сумели его повесить.

Она потянула за руку графиню Рону, сначала тихонько, потом сильнее, пытаясь привлечь ее внимание.

– Лиллия, в чем дело?

– Я должна сделать воду.

– Отец уже почти закончил. Потерпи немножко.

Лиллия тихонько застонала. Отец Нуллес ей нравился – хотя у него было слишком розовое лицо, – и она не хотела его огорчать. Просто она больше не желала находиться в часовне.

Наконец отец Нуллес закончил перечислять Великие грехи и сотворил благословение. Обычно Рона некоторое время беседовала с ним после окончания проповеди, но на этот раз напомнила Лиллии, чтобы та сделала реверанс, и вложила в руку священника серебряную монету для бедных.

– Я и сама не очень хорошо себя чувствую, – сказала графиня, когда Лиллия вернулась из уборной часовни и они вышли в длинный Прогулочный коридор. – Пожалуй, мне нужно прилечь.

– Прилечь? – Лиллия пришла в ужас. – Но я же тебе говорила, что сегодня на лугу в Эрчестере будет ярмарка. Там даже покажут танцующего медведя!

– Извини, мой сладкий зайчик, но у меня плохие дни, и я хочу только одного – немного полежать.

Лиллия скорчила гримасу и почувствовала, что она получилась уродливой.

– Ты сказала, что мы туда сходим. Ты лгунья!

– Твои манеры с каждым днем становятся все хуже.

– Ты должна меня туда отвести. Ты обещала!

Рона нахмурилась:

– Нет, не должна, потому что у меня нет сил, и не важно, обещала я тебе что-то или нет. А если бы я умирала – и пусть боги меня не услышат – что тогда? Нет, дитя, сегодня тебе придется остаться дома.

– Ты не можешь меня заставить. Принцесса важнее, чем графиня, так что ты не должна мной командовать.

Опекунша вздохнула:

– Мирча в Плаще из Дождей тебя любит, девочка, ты настоящее произведение искусства, и тут нет ни малейших сомнений. Но даже ты не можешь избавить меня от болей в животе, твое грозное высочество, так что тебе придется развлекаться в замке.

Лиллия так расстроилась, что на мгновение ей захотелось отпустить руку графини и убежать, но выражение бледного лица тетушки Роны не вызывало сомнений – она действительно плохо себя чувствовала. Тем не менее Лиллия думала о танцующем медведе с того самого момента, как горничная рассказала ей о нем вчера вечером, и ей хотелось его увидеть больше всего на свете.

– А если потом тебе станет лучше, мы сможем туда сходить?

– Дитя, даже если я буду чувствовать себя в десять раз лучше, я все равно не смогу. Быть может, завтра. А теперь, пожалуйста, дай мне немного полежать.