Корона из ведьминого дерева. Том 1

Саймон полагал, что именно мысли о прошлом каким-то образом привели его сюда, потому что очень скоро он обнаружил, что бродит по темным коридорам и закоулкам того самого Хейхолта, огромного замка, где он вырос. Его удивило, что молчаливая девушка Лелет, которую они с Мириамель знали много лет назад, тоже тут была, словно чей-то могущественный призыв привлек их обоих к этому затерянному месту. Саймон хотел спросить у нее, как она оказалась здесь, где служила горничной Мириамель до того, как в замок пришли плохие дни, но девушка не задерживалась рядом, как бы он ее ни просил. Всякий раз она оказывалась впереди, ее юбки развевались, и она быстро перемещалась от тени к свету, словно лист на ветру.

Он следовал за Лелет по длинным крытым переходам, которые немного напоминали туннели между конюшнями и другими частями замка, но каким-то образом были также и тропинкой, шедшей под кронами деревьев в лесах вокруг Да’ай Чикиза, волшебного города, поглощенного лесом Альдхорт за столетия до рождения Саймона. Он, Мириамель и Бинабик плыли через его испещренную пятнами зелень на лодке, которую дала им Валада Джелой. В том, настоящем путешествии Лелет не было с ними, на нее напали дикие псы норнов, когда она убегала из Хейхолта, она едва не умерла от ран, и ей так и не удалось вернуть голос.

Когда Саймон и остальные расстались с Джелой, которая их приютила и снабдила советами, девочка осталась с мудрой женщиной. Позднее Лелет иногда снилась Саймону в самых разных снах, поэтому он не слишком удивился, когда снова встретился с ней в этом странном месте, полном теней и полупризраков. И только во сне Саймон слышал ее голос, как услышал его сейчас:

Остерегайся детей! – крикнула она ему. – Их призвали.

– Каких детей? – спросил он или подумал, что спросил, но его сон наполняли самые разные голоса, и он не был уверен, действительно ли произнес вслух свой вопрос. – Каких детей?

Лелет прошла сквозь зияющую арку – которой, Саймон не сомневался, не было несколько мгновений назад – темное пространство между двумя деревьями. Остался лишь ее голос.

Детей. – Голос плыл к нему, словно из глубин забытого колодца. – Они мертвы. И хотя от ее слов Саймону стало не по себе, он подумал, что мог ошибиться, и она обращалась к кому-то другому из темноты. «…дети – это смерть», или «детей, которых все боятся».

– Лелет, где ты? – крикнул он. – Что ты говоришь?

Однако темнота между деревьями оставалась пустой и безмолвной.

Все еще продолжая парить на крыльях сна, словно лишь его глаза и уши были живыми и соединены с бурлившими перемешанными мыслями, он последовал за Лелет в темную пустоту, хотя часть его сознания видела, куда он направляется, и отчаянно пыталась его остановить.

«Это пещера, – подумал он. – Дыра. И внутри чудовище. Это могила».

И в самом деле, он откуда-то знал, что виденная им ранее тень между двумя стволами – что-то совсем другое, проход, засыпанный крошащейся землей. Но в тот момент, когда его охватил всеобъемлющий ужас и он не мог представить, что сумеет идти дальше, прямо перед ним засияла вертикальная полоса света, подобная одинокому лучу, стрелой устремившемуся к земле.

Страх внезапно начал терять силу, и Саймон обнаружил, что направляется к лучу, а свет стал распространяться во все стороны, точно огромные сияющие крылья гигантской бабочки, и лишь один сгусток мрака оставался у самого дна.

Какая-то часть его сознания понимала, что сияющая бабочка получилась благодаря дверям, открывшимся в темной комнате и позволившим свету в нее проникнуть, хотя сначала он был бессилен разогнать темноту. И тут Саймон увидел в луче света сгусток мрака, а через мгновение узнал очертания ребенка – знакомые очертания.

– Джон Джошуа? – Он придвинулся ближе.

Мальчик стоял неподвижно в открытом дверном проеме, широко расставив в стороны руки, чтобы распахнуть дверь. У его ног лежали фигурки спящих детей, и Саймон был сбит с толку. Каким-то образом он добрался до старой спальни, где ночевали поварята. Но что здесь делает Джон Джошуа? Он никогда не работал на кухне, как его отец. Более того, как он мог быть ребенком в тот самый момент, когда сам Саймон был ребенком? Неужели время пошло вспять?

– Сын? – Саймон сделал несколько шагов к нему, но Джон Джошуа, казалось, погрузился в глубокие размышления.

Саймон не смотрел вниз – он боялся отвести взгляд от сына, – но старался аккуратно переступать через спящих поварят, лежавших между ними. Некоторые из них шевелились и стонали, но никто не проснулся.

– Джонно! Джон Джошуа? – Саймон еще больше приблизился, и теперь смог разглядеть голову ребенка, незабываемый завиток его чуба.

Саймону казалось, что еще немного, и он упадет под тяжестью ужаса и радости. Что привело его обратно? И будет ли он снова сыном Саймона, или сам Саймон станет сыном? Кто из них старше?

Дети просыпаются, – донесся откуда-то голос Лелет, слабый, словно легкий ветерок на незнакомом поле. – Их призывают обратно. Будь осторожен!..