Корона из ведьминого дерева. Том 2

– Исчезновение Сиянди напугало нас всех, – объяснила она. – В результате споры о том, следует ли нам покинуть Джао э-тинукай’и стали особенно ожесточенными, ведь теперь мы знали, что его местонахождение перестало быть тайной. И, что еще хуже, о нем во время войны узнали хикеда’я, что привело к смерти нашей любимой Амерасу, матери всех зида’я.

Все ситхи сделали одинаковое текучее движение, означавшее скорбь. Эолейр знал о нападении и смерти Амерасу, потому что при этом присутствовал молодой Саймон, все еще остававшийся пленником.

«Какая ужасная потеря, – подумал Эолейр, – из-за одного предательского удара лишиться мудрости, накопленной за столько лет, – удара, направленного королевой Утук’ку, прабабушкой Амерасу!»

– О чем они говорят? – потребовал ответа у Эолейра Морган. – Я не знаю этих имен!

– Я объясню вам позднее, – спокойно ответил граф. – А до тех пор слушайте и запоминайте, мой принц. Эта история старше человечества.

– Затем, всего лишь год назад, когда наша мать Ликимейя, с’хью Кендрайа’аро и несколько ситхи, которые их сопровождали, разбили лагерь далеко на запад отсюда, – продолжала Адиту, – на них напал большой отряд смертных.

– А вы уверены, что это не были напуганные охотники? – спросил Эолейр. – Среди смертных ходит множество фальшивых слухов о ситхи…

– Невозможно, – заявил Кендрайа’аро.

– Боюсь, наш дядя прав, – сказала Адиту графу. – Восемьдесят смертных – чуть больше или чуть меньше – поджидало дюжину отправившихся на охоту зида’я. Они атаковали без предупреждения, сразу пустив в ход стрелы, и выбрали дневное время, зная, какое преимущество мы получили бы в темноте.

Кендрайа’аро указал на Эолейра. Изуродованное лицо ситхи делали каждое его слово ужасным.

– Знай, человек из Эрнистира. Убийцы подготовились к схватке с нами, их обучил тот, кому известны наши обычаи и умения. Эркинландеры устроили засаду на тропе, которую мы используем редко, поэтому им пришлось долго ждать. Они хорошо скрыли свой запах, а потом атаковали без предупреждения. Мы потеряли половину отряда после первого залпа. Это похоже на случайную встречу?

– Согласен, совсем не похоже. – Эолейр вдруг почувствовал тяжкое бремя возраста. Ситхи оказались правы: речь шла не о недоразумении, которое можно разрешить при помощи дипломатии и тщательно подобранных слов. Более того, эту загадку ему было не по силам разгадать здесь и сейчас, и он понимал, что, возможно, никогда не узнает правды. Кто мог совершить такое страшное злодеяние? И зачем, ведь причина могла быть только одна – раз и навсегда уничтожить дружбу между ситхи и смертными правителями, занимающими Верховный Престол. – Мои король и королева невиновны, даю вам свое слово, и я скорблю вместе с вами.

– Скорбишь? – Кендрайа’аро взмахнул рукой, быстро, словно нанес удар ножом. – Ты не знаешь, что такое скорбь, смертный. Владычица нашего Дома – наша королева, как ее назвали бы вы, – погибла у нас на глазах. Мои родичи умирали рядом со мной. Только мне одному удалось спастись и унести пронзенное тело Ликимейи на плечах, поливая равнодушную землю ее и своей кровью.

Рядом с Эолейром пошевелился Морган. Эолейр знал, что сейчас они ступили на очень узкую тропу, и катастрофа поджидает их со всех сторон. Он снова положил руку на плечо принца и сжал его.

– Я услышал все, что вы рассказали, – проговорил Эолейр, – и ваши слова пронзили мне сердце, Защитник Кендрайа’аро. Не забывайте, в отличие от большинства смертных я встречал Ликимейю. Я знаю о ее мудрости и силе. Но почему вы так уверены, что на вас напали эркинландеры? Вы слышали, как они говорили между собой?

– Ха. – Кендрайа’аро презрительно рассмеялся. – Они даже не разговаривали друг с другом, когда убивали нас. Еще одно доказательство, что это была западня, простое и очевидное.

– Но в прошлом ситхи конфликтовали с многими народами смертных – наббанайцами из Империума, а также в недалеком прошлом с риммерами, когда они пришли с запада. Почему вы уверены, что отряд, который вас атаковал, из Эркинланда?

– Потому что на теле вожака напавших на нас смертных, которого я убил прежде, чем остальные отступили и утащили его труп, мне удалось кое-что найти, – сказал Защитник.

– Я принесу, дядя. – Иджа’аро поднялся на ноги и спрыгнул с порога древесного дома.

Он довольно быстро вернулся с кожаным мешком в руках, который передал Кендрайа’аро, тот взял его, вывернул содержимое на пол, и на него со звоном пролился ливень золотых монет, оставшихся лежать возле его обутых в сапоги ног.

– Смотрите сами, – сказал Кендрайа’аро.

Эолейр шагнул вперед, и Морган последовал за ним. Граф наклонился, поднял несколько монет, оценил их тяжесть, обратил внимание на остроту ребер.

– Золотые троны, – сказал он.

– И дело не только в этом, – вмешался Джирики, заговоривший после долгой паузы. – Посмотри внимательно.

Эолейр поднес одну из монет к свету, пробивавшемуся сквозь паутину стен.

– Да укусит меня Багба, – пробормотал он. – Это Леди и Прядь.