Корона из жемчуга и кораллов

Сэми бросил потускневшую медную пуговицу на стол рядом с пустой створкой устрицы.

– Смотри, что у меня есть для Зейди.

Я неодобрительно цыкнула. Согласно закону, Илария была нашим единственным торговым партнером, поставляющим нам все, что не могло предоставить море: одежду, фрукты и овощи, инструменты, книги, бочки и питьевую воду. Даже дрова нам доставляли из Иларии. Но Сэми был исключением из правила. Он часто торговал тайно – и противозаконно – с нашими кузенами, галетянами. Более века назад небольшая группа варинийцев, рискуя своими жизнями, ступила на землю, а затем сбежала на север с табуном украденных иларийских лошадей. Эти лошади стали основой галетской культуры, в то время как волны сформировали нашу.

Иларийцы прозвали нас «детьми волн». И именно так они к нам и относились: как к детям.

Иларийцы имели доступ к богатствам, о которых мы могли только мечтать, – не только к питьевой воде и еде, но и к современному оружию и тысяче мужчин. Порой отчаявшийся вариниец пытался высадиться на иларийской земле в поисках более легкой жизни вдали от капризов моря, но с ним обычно оперативно и решительно справлялись солдаты, патрулирующие береговую линию. Возможно, кому-то это и сошло с рук, но пойманного перебежчика ждала неминуемая гибель – в Иларии могли устранять наших людей быстро и без всякого суда и следствия. Ведя с нами дела, они ясно давали понять, что любое нарушение закона Иларии грозит скорой и бесславной смертью.

Я ткнула пуговицу с напускным безразличием, хотя на самом деле меня восхищало все с земли.

– И что же Зейди будет делать с этой пуговицей? Будет застегивать с ее помощью свои брюки, которые не носит?

– Я шью для нее плащ, который она возьмет с собой, когда уедет. В Иларии ей будет холодно.

Сэми не хуже меня знал, что Зейди будет избрана на церемонии. Для него это было так же тяжело, как и для меня, потому что он тоже ее любил. Всегда любил. Я подозревала, что Зейди отвечала ему взаимностью, но они оба знали, что однажды она уедет, чтобы выйти замуж за принца, и поэтому их отношения не могли быть чем-то большим, чем дружба.

– Это так трогательно, – сказала я, – но тебе не следует торговать с галетянами. Если тебя поймают, то повесят.

– Тогда, я полагаю, меня не поймают, – улыбнулся он, обнажив зубы, белые как ракушки на фоне своей загорелой кожи. У юношей не было таких проблем, как у варинийских девушек, по крайней мере, когда дело касалось шрамов и ожогов. Но им приходилось обеспечивать свои семьи, хоть это становилось все труднее. В прошлом году двух жемчужин было достаточно, чтобы в течение месяца прокормить семью. Сейчас же необходимо было вдвое больше, но почему-то качество полученных товаров становилось все хуже. Я давно научилась не задавать вопросов насчет наших торговых отношений с Иларией – об этом должны были беспокоиться старейшины, а не я. И, по словам мамы, у меня были куда более важные проблемы, о которых стоило беспокоиться, например блеск моих волос или длина моих ресниц.

Но это никогда не останавливало меня от размышлений о мире за пределами Варинии.

– Есть новости с Галета? – спросила я.

– Ходят разговоры о восстании в Южной Иларии.

– Значит, новостей нет.

Он покачал головой.

– Ситуация становится все хуже. Король Ксайрус отказался предоставить безопасный переход беженцам, направляющимся на север, хотя галетяне приняли бы их с распростертыми объятиями.

– Ага, ради укрепления своей армии.

– Дело не только в этом. Галетяне тоже когда-то были беженцами.

Я перевернула пуговицу на руке. На ней был выгравирован маленький цветок с множеством лепестков. Я слышала о розах, хоть никогда их раньше не видела. Я пыталась представить мир, в котором такая крохотная вещь, как пуговица, считалась достойной мастерства такого уровня.

– Она прекрасна, – сказала я, прежде чем бросить пуговицу в пустую устричную раковину. – Совсем как Зейди.

Рука Сэми накрыла мое плечо, и я прислонилась к ней щекой.

– Как же мы будем без нее? – прошептала я.

Последовала пауза, а затем и кашель.

– Полагаю, нам с тобой просто придется пожениться.

Я стукнула по его костяшкам деревянной ложкой, которую держала, и он убрал руку.

– Я бы не вышла за тебя замуж, даже будь ты последним парнем в Варинии.

Он положил руку на грудь, изображая обиду.

– А почему нет?

– Потому что ты мой лучший друг. И что еще хуже – ты будущий губернатор.

– Ты права. В любом случае из тебя вышла бы ужасная жена губернатора.

Он схватил со стола сушеный финик и отскочил, чтобы я не смогла его достать.

– Сделаешь это снова, и я клянусь, что не выйду за тебя. И ты останешься с Элис.

Он поморщился.

– Представь наших маленьких детей с акульими зубами. Моя мама бы плакала.

Зейди просунула свою голову в дверь и нахмурилась.

– Вы знаете, что вы оба злюки? Элис добрая и верная. Тебе повезет, если она выйдет за тебя замуж.

– Ты права, – сказала я, устыдившись. Я знаю лучше других, каково это, когда о тебе судят по внешности.