Корона клинков

Ни глупых вопросов, ни удивления. Юн взял документ, быстро пробежал его глазами. Он положительно начинал нравиться Осокорю, спокойный и уверенный, побольше бы таких подчинённых.

— Не стану скрывать, вам предстоит охота на самого Ясеня. Да, да, того самого, известного с Северной войны. Он очень опасен, поэтому ориентируйте людей правильно. Нам ни к чему лишние жертвы. Усильте патрулирование порта и ворот, по городской стене расставьте арбалетчиков. Ясень нашёл то, что искал, и теперь постарается покинуть город. Этот сукин сын великий мастер маскировки. С него станется натянуть женское платье и спрятать свою эльфийскую рожу под чадру. Так что задерживайте всех без исключения эльфов, полуэльфов, а так же тех, кто хоть отдалённо смахивает на эльфа. С Ясенем будут двое: парень-слуга и мальчишка лет пятнадцати. Ясеня живым не берите, слугу — как получится, но упаси вас боги тронуть пацанёнка. За малейший вред лично головой ответите.

Аврий Юн опять коротко кивнул. Одного взгляда на сидящего за столом мужчину хватило, чтобы понять: его слова — не пустая угроза.

— Итак, — какие у вас соображения? И хорошо бы посмотреть карту.

Легат Юн всё схватывал налету. Ему не потребовалось много времени, чтобы на стол Осокоря легла добротно сработанная карта осэнского порта и морской бухты с отмелями.

— Этого недостаточно, — покачал головой Осокорь, — порт — всего лишь часть города, к тому же и так патрулируемая военными. Я имел в виду карту, вернее, план города с расположением улиц, площадей, ворот. Надеюсь, у вас есть нечто подобное?

Медузий, появившийся вместе с картой порта и Юном, облегчённо хлопнул себя по бедру:

— Так вы о плане! Конечно, у нас есть план Осэны, да ещё какой. Он находится в Прокуратории. И поверьте мне на слово, ни в каждом городе вам встретится подобное.

— Вот и пошлите за своим замечательным планом как можно скорее.

— Сие невозможно.

— Почему? — Осокорю не представлялось хоть сколько-нибудь веской причины, по которой нельзя было бы доставить документы из Прокуратории в порт.

— Видите ли, экселенц, — проговорил комендант со смесью смущения и гордости в голосе, — план Осэны, он выполнен не на пергаменте.

— А на чем же? — вскинул тёмную бровь столичный порученец с самыми широкими полномочиями, — на гранитной глыбе?

— Не совсем. «План и вид Осэны» — это фреска, украшающая стену Прокуратории, и доставить её сюда, даже по вашему личному приказу совершенно невозможно.

Осокорь вздохнул, понимая, что идти в Прокураторию придётся.

По дороге он подумал, что за время пребывания в столице провинции Сциллия, единственным местом, которое ему довелось посетить помимо кабинета коменданта порта, была хлебная лавка. И теперь легат с удовольствием шагал по выметенным центральным улицам, правда, начисто лишённым деревьев. На его вопрос, почему в Осэне так мало зелени, Медузий почему-то смутился и залепетал о местных устойчивых поверьях про злобных джиннах, которые заводятся в деревьях.

Прокуратория помещалась в шикарном здании, построенном наподобие дворца. Сам прокуратор вышел встречать их, и теперь стоял на крыльце с видом радушного хозяина. Видимо Медузий подсуетился и успел послать человечка, чтобы предупредить.

— Рад, от всей души рад приветствовать вас, экселенц, в моих, так сказать, палестинах, — подобные прочувствованные речи были истинным коньком прокуратора. — Прошу вас, не стесняйтесь, распоряжайтесь здесь всем и задавайте любые вопросы. На них с готовностью отвечу я сам и все те, кто вместе со мной, как одна команда, как сплочённый отряд единомышленников, не досыпая, печётся о благе сограждан. У нас, вы, экселенц, получите любую помощь.

Осокорю стало противно от наглого и беззастенчивого хвастовства Герния Транквила, но он сдержался, скупо кивнул и сказал, что лучшей помощью со стороны прокуратора будет скорейший показ подробного плана города.

Прокуратор расцвёл улыбкой, как будто всю жизнь ждал этой минуты.

— Прошу! — он сделал картинный приглашающий жест. Повинуясь этому жесту, специальный слуга в форменной одежде почтительно распахнул массивную дверь, отделанную разными сортами древесины.

Владения прокуратора Герния Транквила начинались с обширного холла в старолирийском стиле. Вдоль стен в нишах помещались статуи, олицетворяющие добродетели: Правосудие (Осокорь узнал её по весам), Доблесть, щеголявшую солидным двуручным мечом, и Учёность со свитком и трубой для наблюдения за звёздами. Между статуями колыхались знамёна, а вся торцевая стена являла собой фреску.

На развевающейся в безоблачной синеве неба ленте красовалась надпись: «План города-порта и вид Осэны, столицы провинции Сциллия». Ниже художник правдоподобно изобразил подковообразную бухту, знаменитый по всему южному побережью белокаменный маяк и город, казавшийся игрушечным из-за аккуратно прорисованных деталей. Над городом плыли кучерявые облачка и парили изящные чайки. Но это был только задний план, так сказать, фон для действа, разворачивающегося непосредственно перед зрителем.