Корона мертвого короля

— В этом-то и проблема. Он не знает. Сказал, что чует предателя, но кто — определить не смог… И теперь я теряюсь в догадках.

Главнокомандующий немного повернул большую голову и искоса вгляделся в названного брата. Угадать за его словами истину он способен был.

— Уже кого-то подозреваешь?

Князь мрачно улыбнулся.

— Я подозреваю всех.

— Включая меня?

— Включая себя, Медведь! — чернокнижник на миг вспылил, но, быстро оглянувшись на плетущегося позади мерина Мартына с обоими всадниками, вновь понизил голос, — Я думаю… Что, если Эрнесто ошибся, и угадал лишь… мои нечестивые мысли? Я хочу сказать — я ведь чернокнижник, и это… То есть, сам род этих занятий ты всегда осуждал…

— Фредо… — Аркано протянул сильную руку и мягко сжал плечо собеседника, улыбаясь ему как можно более располагающей улыбкой. В сочетании с пересекающим левый глаз шрамом улыбка эта в ночи выглядела несколько жутко.

— Я никогда не одобрял твоих занятий черной магией, не одобрял твоего равнодушия к простым людям… Но сейчас ты показываешь себя достойным князем Финоры. Быть может, движут тобой эгоистичные мотивы, быть может, ты идешь против монстра со своими целями… Но ты собираешься рискнуть жизнью, чтобы спасти простых людей. Ты меняешь маршрут, дабы помочь малознакомому пирату, спасти его жизнь, ты берешь в услужение бедного, недалекого паренька и, в конечном итоге, ты осуждаешь злодеев, губивших простой люд, и одобряешь тех, кто мстит за них… Не такой уж ты плохой человек, брат. Но вот почему ты и меня вносишь в список подозреваемых, мне любопытно.

Ответ не заставил себя ждать — что сказать, слабо улыбающийся князь уже знал.

— Ведь это ты уговорил меня отправиться в путешествие… брат. Но, признаться, куда больше меня смущает… — он понизил голос до чуть слышного шепота, — Мартын. Согласись — он темная лошадка, да еще его эта метка… Но не мог же он сам призвать ноофетов, чтобы те ранили его!

— Как знать… — Аркано тяжело вздохнул и, удерживая одной рукой поводья, принялся покусывать мякоть большого пальца, размышляя, — А Антон?..

Фредо поморщился и отмахнулся — это предположение выглядело глупым.

— Ты сам назвал его недалеким простаком, ему ума не хватит на то, чтобы предать нас! Оставим разговоры! Мне кажется, я вижу впереди дома…

Главнокомандующий внезапно вскинул руку, жестом останавливая собеседника и, приподнявшись в стременах, резко обернулся.

В следующий миг до слуха чернокнижника донеслась грязная брань, завершившаяся пиратским словечком.

— …! ….!! Фракасо! Чертовы птицы, что б вам пусто было! Спать ночью надо, а не гадить на порядочных путников!

Фредо изумленно вздернул брови — голуби ночью и в самом деле обычно спали, и пролететь над головой у Мартына могло, наверное, лишь одно пернатое создание…

— Ягол?

Аркано, не отвечая, вытянул руку назад, создавая удобный насест для пернатого гонца. Спустя мгновение противная птица с удовольствием взгромоздилась на нее и, заквохтав, вытянула лапу с привязанным к ней посланием.

Князь заинтересованно склонил голову набок. Тот же ли самый это ягол, что в прошлый раз напакостил ему или же просто похожий родственник, он не знал. Впрочем, по повадкам эти пернатые твари все одинаковы — в конечном итоге, некогда и их полагали монстрами, и лишь недавно догадались приручить и использовать.

Медведь ненадолго выпустил поводья и аккуратно освободил крылатого гонца от легкой ноши. После чего развернул… И, вздохнув, сжал записку в кулаке.

— В такой темени ни один проклятый демон не рассмотрит, — обреченно буркнул он, — Скачем вперед, к домам! Мартын, прекрати ругаться — ты испугаешь людей.

Пират, и в самом деле продолжающий вполголоса костерить чертову птицу, одновременно силясь очистить рукав от ее неожиданностей, недовольно нахохлился и, сам уподобившись огромному яголу, умолк.

* * *

Барт быстро лизнул шрам, рассекающий губу и, затаившись в кустах, напряг слух, силясь услышать, о чем говорят преследуемые им мятежники. Они остановились на привал — время было позднее, все нормальные люди в это время отдыхали, спали в домах, но эти авантюристы не позаботились даже нахождением крова. Так и расположились на краю большой дороги неподалеку от княжеского дворца, намереваясь поутру отправиться в путь.

Барт не знал, будут ли они спать этой ночью, но знал точно, что сам глаз не сомкнет ни на миг. Он уже успел предупредить главнокомандующего, а через него и князя, отправил с яголом записку, где сообщил о преследователях, и в ней же поклялся не спускать глаз с этих негодяев, и теперь не мог нарушить своего слова. Это был его долг, его обязанность — защищать правителя Финоры даже ценой своей жизни, и бравый вояка всегда с почтением относился к этому долгу.