Корона мертвого короля

Послышался треск, и Карина, чувствуя, как ускользает у нее из-под ног ломающаяся ветвь, легко спрыгнула на землю, выпрямляясь, как натянутая тетива.

— Тебе меня не запугать, Донат.

— Ой ли? — Антон или, как его называла шаманка, Донат, издевательски прищурился, — А ведь были времена, когда ты трепетала предо мной, дикая лесная кошка, ты боялась меня, как и все! Не лги мне! Ты боялась Неблиса, когда он был…

— Я родилась после царствования Неблиса, — холодно отозвалась девушка, — Но тебя знаю и знаю, на что ты способен. Для чего ты пришел ко мне?

Донат презрительно дернул плечом, поправил сползшую холщовую рубаху и вдруг резко провел открытой ладонью вдоль своего тела, ничего не произнося, не шепча, но производя какую-то магию. Одежда его под этим еле заметным касанием заколыхалась, меняясь, темнея и обращаясь чем-то совершенно иным.

Простую холщовую рубаху сменил черный с золотом камзол с высоким воротником под горло. За плечами колыхнулся от легкого ветра плащ. Короткие штаны вытянулись, сами собой заправляясь в высокие черные сапоги со шпорами.

Лицо посерьезнело, повзрослело; черные кудри удлиннились и водопадом рассыпались по плечам.

Прошла всего секунда, миг — а перед потрясенными друзьями уже стоял не простоватый мальчишка Антон из придорожной деревеньки, а жестокий, опытный и взрослый маг, колдун с синими глазами, грозный и пугающий.

Аркано невольно перехватил поудобнее меч. Фредо, не представляя, что тут можно поделать, потрясенный коварством мерзавца, прячущегося за их спинами, суетливо зашептал:

— Не знаю я, куда ведут пути, Но до меня тебе уж точно не дойти!

Серебряный покров привычно окутал фигуру чернокнижника, мгновенно сливаясь с ней. Донат, медленно переведя на князя Финоры взгляд, неожиданно расхохотался жутким, гулким смехом.

— Ты мне не нужен, дурак! Я убью тебя просто так, князь Финоры, во славу моего Бога, во славу моего наставника, моего лучшего друга!

Карина, молчаливо внимающая происходящему, так и вскинулась и, одним прыжком оказавшись рядом с неловко отступающим князем, заслонила его собой.

— Князь Финоры? — слетел с ее губ быстрый шепот. Фредо кивнул — сейчас хранить тайну смысла уже не было.

Что-то вспыхнуло. Шаманка, пригнувшись, вскинула плащ, заслоняя чернокнижника от пущенной в него огненной стрелы.

— Надо было сразу сказать! — прошипела она, — Ох, мужчины! Все-то из вас клещами тянуть надо! Ах, Великая Праматерь, подумать только — я чуть не убила князя Финоры!

Из-за плаща послышался рев, сменившийся болезненным криком.

Аркано, не привыкший ждать, не желающий позволять какому-то предателю причинять вред его молочному брату, рыча, бросился на мага с мечом, но… С криком отскочил назад, дуя на обожженные ладони. Меч его, расплавленный от кончика острия до рукояти, стек на землю.

Донат криво ухмыльнулся.

— Думаешь, только твой ненаглядный чернокнижник умеет плавить мечи, Медведь? Не лезь ко мне! Мартын…

— Да, Мартын, барабан! — перебивая его, закричал мигом сориентировавшийся Фредо.

Пират, все это время стоявший в совершенном шоке, непрестанно шевелящий губами, пытающийся подыскать какие-то слова, вздрогнул и, переведя взгляд на князя, неуверенно кивнул. Потом выхватил из-за спины барабан и, видя, как колдун заносит руку, чтобы, вероятно, метнуть огненную стрелу и в него, попытался спрятаться за инструментом, поднял руку, чтобы ударить…

Опустить он ее не успел.

Звонкая, острая трель зачарованной флейты пронзила воздух, отшвыривая проклятого колдуна на несколько шагов и впечатывая его в дерево. Следом за нею донесся глухой топот конских копыт.

* * *

Ашет тихо покачивался в седле и в очередной раз повторял про себя разговор с крестьянином.

Хорошо, что Антон нашел его. Способный все-таки мальчишка, и в самом деле оказался полезен в пути. А если еще и научится играть на флейте…

Ах, не об этом.

Вчера, когда запыхавшийся Антошка, посланный в конюшню, прибежал без крючка для чистки копыт, зато с невероятно интересными новостями, Аш сориентировался мгновенно. Он слетел с коня, как сброшенный ветром, и поспешно направился к конюшне, где беседовали ни о чем не подозревающие крестьяне.

Дверь конюшни он распахнул резко и решительно, представая во всей своей красе перед простым людом — высокий, в длинном темном плаще и с надвинутой на глаза соломенной шляпой, очень грозный и пугающий, полностью соответствующий своему прозвищу.

— У кого из вас ночевали эти люди?

Вопрос был задан резко, громко и очень уверенно. Крестьяне, уже давно отошедшие от темы путников, беседующие о чем-то своем, опешив от неожиданности, даже попятились. Один из них уронил подкову, которую пытался то ли распрямить, то ли почистить, то ли сделать еще что-то, ведомое лишь ему самому.

— К-к-к… г-господин, вы… вы кто такой? — гостеприимный хозяин прокашлялся, силясь прогнать дрожь из голоса и продолжил уже более твердо, — У меня ночевали недавно ребята, да и что с того? Вам-то какое дело до четверых добрых парней?

— Раз спрашиваю — значит, есть дело, — отрезал Ашет, — Как давно они уехали?