Корона. Официальный путеводитель по сериалу. Елизавета II и Уинстон Черчилль. Становление юной королевы

Задача заключалась в том, чтобы заснять королевскую чету, проделавшую половину пути в своем долгом туре. Теперь, по задумке авторов фильма, пара отдыхала в живописных кущах вокруг водохранилища. Чтобы разнообразить сюжеты, на место съемок срочно завезли коал – вдобавок к тем, что уже там были. Пришло оговоренное время съемок. Пришло и… прошло. Летели минуты, съемочная группа начала волноваться по поводу света (Таунсенд потом вспоминал, как он нервничал: «Боже мой! Ну когда же они выйдут?!»). Камера была установлена на штативе и сфокусирована на двери. Все было готово к тому, чтобы снимать выход королевской четы – но тут вместо нее из дверей вылетела теннисная ракетка, а затем выбежал герцог Эдинбургский.

Когда распахнулась дверь, Фрэнк Багналл смотрел в видоискатель. Сработали его старые инстинкты оператора кинохроники Movietone News. Он машинально нажал кнопку и… Прежде чем кто-то понял, что происходит, оператор заснял на пленку весь инцидент, в котором возмущенная королева схватила мужа и затащила обратно в домик. Последовала некая секунда молчания: Таунсенд, Багналл и Кеннеди пытались понять, что же они только что видели. Неужели даже помазанные на царство королевы швыряют туфлями в своих мужей?

В восьмой серии «Короны», озаглавленной «Гордость и радость», этот эпизод выглядит так: Елизавета смиренно выходит из домика, чтобы извиниться перед съемочной группой. В действительности же в тот воскресный полдень в марте 1954 года события у водохранилища О’Шаннасси разворачивались следующим образом. На лужайку выбежал коммандер Колвилл, он же Противный Мистер «Нет», который стал угрожать арестовать всю съемочную группу за невиданную дерзость.

Однако куратор и главный режиссер проекта Лох Таунсенд был ветераном Второй мировой войны, и запугать его было не так-то просто. «Я сказал ему: „Успокойтесь”, – рассказывал потом Таунсенд Джейн Коннорс, – и подошел к Фрэнку [Багналлу]». Когда Таунсенд начал откручивать бобину с кинопленкой, Багналл спросил: „Что ты делаешь?” „Засвечиваю пленку, Фрэнк, – ответил Таунсенд. – Не знаю, может, твои яйца тебе больше не понадобятся, но у меня пока еще есть работа для своих, так что их я хотел бы оставить при себе…”» «Я никогда не забуду, как я это говорил, – продолжал Таунсенд. – В общем, я все открутил и забрал. Там было примерно триста футов кинопленки. А потом я сказал: „Коммандер, у меня есть для вас подарок. Можете передать это Ее Величеству”».

Примерно сорок лет спустя Лох Таунсенд объяснил Джейн Коннорс, что его тогда больше всего беспокоило. Он боялся, что Колвилл отговорит королевскую семью от участия в этом амбициозном кинопроекте. Продюсер на самом деле чувствовал себя неудобно из-за вторжения в частную жизнь, да и в те благословенные времена практически отсутствовал рынок для таких видеоматериалов, которые сегодня можно было бы с успехом показывать в социальных сетях по всему миру. Тогда же даже самая «зубастая» австралийская бульварная пресса не сказала об этой истории ни слова. Коммандер Колвилл отнес пленку в домик, а через несколько минут оттуда появился один из помощников королевы, который принес пиво и сэндвичи для всей съемочной группы. Вскоре из домика вышла и сама королева, которая решила лично поблагодарить группу за такой поступок. «Я назвал себя и представил Дона и Фрэнка, – вспоминал Таунсенд, – а она сказала: «Спасибо вам большое. Простите за эту небольшую сцену, но, как вы знаете, такое случается в любой семье. Ну а теперь… Что я могу для вас сделать?»

Снимая восьмой эпизод первого сезона, Питер Морган представил все так, что к впечатляющей королевской ссоре привело напряжение от долгой и утомительной поездки. «Вся эта поездка – чистый цирк, – жалуется Филипп. – Безобразный балаган. Нас возят из города в город, будто танцующих медведей». Действительно, за два месяца путешествия по Австралии королевская чета преодолела, по некоторым данным, 2 500 миль по железной дороге, 900 миль на машине и 10 000 миль[37] на самолете. Они прослушали 200 речей (сама Елизавета выступила 102 раза) и не менее 162 раз вставали при исполнении государственного гимна. Отдыхая меньше одного дня в неделю, своей постоянной работой они внесли колоссальный вклад в создание той «сверкающей нити», которая соединяла с метрополией сердца австралийцев, оставшихся верными своей исторической родине. Но нет ничего удивительного в том, что когда Лох Таунсенд вывел королеву и ее мужа из домика попозировать с ожидавшими их коалами, то королевской паре было трудно изобразить даже вымученные улыбки.