Корона Подземья

Мои уши машинально прислушиваются к голосам насекомых и растений на раскисшем футбольном поле неподалеку. Их шепот смешивается, превращаясь в сплошной гул и потрескивание, наподобие радиопомех. Но, если постараться, можно разобрать отдельные фразы, адресованные мне.

«Привет, Алисса».

«Отличный денек для прогулки под дождем».

«Ветерок в самый раз для полета».

Было время, когда я ненавидела эти невнятные приветствия – настолько, что ловила насекомых и убивала их. А теперь белый шум успокаивает. Насекомые и цветы стали не врагами, а союзниками, приятными напоминаниями о скрытой стороне моей натуры.

О той стороне, о которой не знает даже мой парень.

Я вижу его в другом конце парковки. Он стоит, облокотившись на свою винтажную «Хонду СТ70», и болтает с Корбином, начинающим полузащитником и новой пассией Дженары. Джен и Корбин представляют собой странную пару. У сестры Джеба розовые волосы и облик стимпанковой принцессы – полная противоположность простому и незатейливому техасскому парню. Но мать Корбина – дизайнер по интерьерам, известная своим эксцентричным стилем, поэтому он привык к неординарным творческим личностям. В начале года эти двое оказались за одним лабораторным столом на уроке биологии. Они сошлись – и с тех пор неразлучны.

Джеб смотрит в мою сторону и выпрямляется, заметив меня. Его жесты недвусмысленны. Даже издалека огонь зеленых, как трава, глаз обжигает мое тело под кружевной блузкой и клетчатым корсажем.

Джеб прощается с Корбином, который отводит с глаз прядь рыжеватых волос и машет мне, а потом присоединяется к компании футболистов и чирлидеров.

По пути Джеб сбрасывает куртку, обнажив мускулистые руки. Его черные армейские ботинки стучат по мокрому асфальту, оливковая кожа блестит от дождя. На нем темно-синяя футболка и потертые джинсы. На груди – фотография группы My Chemical Romance, диагонально перечеркнутая резкой алой линией. Я вспоминаю свое кровавое творчество и вздрагиваю.

– Ты замерзла? – спрашивает Джеб, набрасывая на меня куртку, еще хранящую тепло тела.

Я чувствую запах его одеколона – смесь шоколада и мускуса.

– Просто радуюсь, что ты вернулся, – отвечаю я, положив ладони ему на грудь и наслаждаясь его силой и надежностью.

– Я тоже рад, – отвечает он и смотрит на меня, лаская взглядом, но сдерживаясь.

Он подстригся, пока был в отъезде. Ветер треплет темные пряди, спускающиеся чуть ниже ушей. На темени и затылке волосы еще достаточно длинные, чтобы виться; под мотоциклетным шлемом они спутались. Они непослушные и буйные – именно такие, как я люблю.

Мне хочется броситься к Джебу и обнять его, а еще лучше – поцеловать в мягкие губы. Страстное желание компенсировать потерянное время охватывает меня с такой силой, что я готова завертеться, как волчок, но стыдливость пересиливает. Я смотрю через плечо Джеба, туда, где возле серебристого «РТ Круизера» стоят четыре девушки и следят за каждым моим движением. Мы с ними вместе занимаемся в художественном классе.

Джеб прослеживает мой взгляд, берет меня за руку и целует каждую костяшку. Прикосновение лабрета вызывает приятный зуд, который охватывает всё тело с головы до ног.

– Поехали отсюда.

– Я тоже так думаю.

Джеб ухмыляется, и при виде ямочек у него на щеках в моем животе начинают бешено порхать бабочки.

Мы идем, держась за руки, к мотоциклу. На парковке между тем становится почти безлюдно.

– Ага… похоже, сегодня твоя мама победила, – говорит Джеб, указывая на мою юбку.

Я закатываю глаза.

Улыбнувшись, он помогает мне надеть шлем, поправляет волосы на спине и извлекает из них рыжую прядку. Намотав ее на палец, Джеб спрашивает:

– Ты делала мозаику, когда я прислал эсэмэс?

Я киваю и застегиваю под подбородком ремешок шлема, не желая, чтобы разговор и дальше шел в этом направлении. Не знаю, как сказать Джебу, чту стало происходить с моими мозаиками в его отсутствие.

Джеб поддерживает меня под локоть, когда я забираюсь на мотоцикл, оставив впереди место для него.

– И когда я увижу новую серию твоих работ?

– Когда закончу, – неохотно отвечаю я.

Это значит – когда я буду готова к тому, чтобы позволить ему понаблюдать за процессом.

Джеб не помнит нашего путешествия в Страну Чудес, но он заметил некоторые перемены во мне, в том числе ключик, который я ношу на цепочке, не снимая, и бугорки вдоль лопаток, которые я называю нашей фамильной странностью.

Мягко говоря.

Целый год я пыталась придумать, как рассказать Джебу правду, чтобы в процессе он не счел меня ненормальной. Если что-нибудь и способно убедить его в том, что мы отправились в мир Льюиса Кэрролла, а затем вернулись назад во времени, как будто никуда не пропадали, то это мои мозаики, созданные магией и кровью. Просто нужно набраться смелости и показать их Джебу.

– Когда закончишь, – говорит он, повторяя мой загадочный ответ. – Ну ладно.

А затем качает головой и натягивает шлем.

– Художники… Вечно вы все усложняете.

– На себя посмотри. Кстати, раз уж мы об этом заговорили, есть новости от твоей нынешней поклонницы?