Корона Подземья

Я знаю, что Джеб вполне искренен, но то, что он говорит, не вполне правда. Он принадлежит и своей карьере. Джеб хочет, чтобы у его мамы и у Дженары было много красивых вещей; он хочет оплатить учебу в колледже сестре, мечтающей стать дизайнером, и сделать так, чтобы в Лондоне я ни в чем не нуждалась.

И есть еще одна скрытая причина, по которой он так предан искусству. Причина, о которой Джеб никогда не говорит.

Я не вправе ревновать Джеба к его намерению пробиться, доказать самому себе, что он лучше своего отца. Я просто хочу, чтобы он обрел душевное равновесие и успокоился.

Но кажется, что с каждым новым знакомством, с каждой проданной работой его аппетит разгорается, превращаясь в настоящую зависимость.

– Я скучала по тебе, – говорю я, притягиваю Джеба ближе и обнимаю. Одеяло под нами мнется.

– Я тоже скучал, – отвечает Джеб мне на ухо и отстраняется.

Увидев мой взгляд, он тревожно хмурится.

– Ты что, сомневаешься?

– Ты почти неделю не звонил.

Он поднимает брови, как будто слегка обидевшись.

– Извини. Сети не было.

– Есть домашний телефон и электронная почта, – отвечаю я – увы, с ощутимым раздражением.

Джеб постукивает по корзине мыском ботинка.

– Ты права. Но на той неделе я был страшно занят. Ждал последнего аукциона. Ну и всякие светские тусовки…

То есть он развлекался с элитой. Я смотрю на него. Очень внимательно. Джеб трет большим пальцем мою нижнюю губу, словно пытаясь превратить мрачную мину в улыбку.

– Слушай, не надо так глядеть. Я не напивался, не принимал наркотики, не изменял тебе. Чисто деловые встречи.

У меня перехватывает дыхание.

– Знаю. Но иногда я волнуюсь.

Я беспокоюсь, что он начнет стремиться к тем вещам, которых я еще не испытала в жизни. В шестнадцать лет Джеб лишился невинности с девятнадцатилетней официанткой в ресторане, где он подрабатывал мойщиком посуды. В прошлом году, когда он встречался с Таэлор, они не занимались любовью; пробуждающиеся чувства ко мне мешали Джебу перейти эту черту. Но и без того неприятно знать, что до меня у него была какая-то «женщина постарше», что она лишь один пример тех искушений, которые теперь окружают Джеба каждый день.

– Из-за чего ты волнуешься? – интересуется Джеб.

Я качаю головой:

– Так, глупости.

– Нет, объясни.

Я выдыхаю, сбрасывая напряжение.

– Мы с тобой сейчас живем совсем по-разному. И я не хочу оставаться в прошлом. В этот раз мне показалось, что ты так отдалился… что мы живем в разных мирах.

– Нет, – отвечает он. – Я видел тебя во сне каждую ночь.

Его ласковый ответ напоминает и мне о моих снах и о той жизни, которую я скрываю от Джеба. Какая же я лицемерка.

– Осталась всего одна неделя до выпускного, – говорит Джеб, поигрывая кончиками моих волос. – А потом мы поедем в Лондон, и ты сможешь везде бывать со мной. Пора вывести и твое искусство в мир.

– Но папа…

– Я уже придумал, как все уладить.

Джеб отпихивает стоящую между нами корзину.

– Что? Как?

– Я серьезно, Эл. – Джеб ухмыляется. – Ты хочешь говорить о папе, когда мы можем заняться вот этим?

Он встает и притягивает меня к себе, крепко обвив руками. Я прижимаюсь к нему, и мы танцуем под музыку из айпада. Наконец-то гармония. Я забываю обо всем, кроме покачивания наших тел. Наш разговор течет по знакомому руслу. Мы смеемся и шутим, наверстывая упущенные за последние несколько недель приятные моменты.

Начинает казаться, что всё идет как всегда. Мы сливаемся друг с другом, и всё внешнее исчезает.

Играет следующая песня, ритмичная и страстная, и мои пальцы в такт скользят вдоль позвоночника Джеба, пробираясь под футболку. Я легонько провожу ногтями по его смуглой спине и целую в шею.

Джеб издает тихий стон, и я улыбаюсь в полумраке, ощутив явную перемену. Перемену, которую я запустила. Джеб вместе со мной опускается на одеяло, укладывая меня на спину. Тихий внутренний голос уверяет: хватит говорить о вещах, которые кажутся незаконченными. Но, главное, я люблю Джеба таким, сосредоточенным только на мне. Он нависает надо мной, одновременно успокаивая и требуя.

Опираясь локтями на одеяло, он целует меня так нежно и глубоко, что я чувствую вкус клубники, которую он недавно съел.

Я едва дышу, голова кружится… я парю высоко-высоко и едва замечаю, что ему на телефон пришло сообщение.

Джеб слегка напрягается и откатывается в сторону, чтобы достать мобильник из кармана джинсов.

– Прости, – говорит он и проводит пальцем по экрану, чтобы прочесть эсэмэску.

Я ворчу, желая вернуть его тепло и приятную тяжесть.

– Это журналист из «Нуара». Говорит, они готовы предоставить мне двухстраничный разворот, если я смогу перенести съемку в галерее на сегодня. А потом они приглашают меня на ужин, чтобы взять интервью…

Заметив разочарование в моих глазах, Джеб добавляет:

– Прости, Эл. Но двухстраничный разворот… это серьезно. До конца выходных я твой, с утра до вечера, каждый день. Ладно?

Я хочу напомнить, что мы не виделись целый месяц и сегодня рассчитывали побыть вдвоем, но прикусываю язык в начале тирады.

– Конечно.