Корона полуночи

Удивительно, как быстро в замке узнали, что Селена пыталась его убить. И о глубокой пропасти, возникшей между ними, все тоже почему-то знали. Откуда? Селена все эти дни молчала. Фалипа — не из болтливых, да и его гвардейцы языками чесать не станут. Наверное, его чувства к Селене были написаны у него на лице. Пожалуй, его даже жалели… Шаол едва сдержался, чтобы не дотронуться до покалеченной щеки.

— Охрану возле ее двери и ближайших окон не снимать, — приказал он Рессу.

Шаола ждало очередное собрание, где придворные опять будут кричать о недопущении эйлуэйских мятежей, которые могли вспыхнуть после убийства принцессы.

— Если она выйдет, не препятствуйте. Только постарайтесь немного задержать.

Ресс понял: задержать настолько, чтобы ему стало об этом известно. Если кто и заговорит с ней (о Нехемии или о чем-либо другом), это Шаол. А пока он будет держаться в стороне, чего бы это ему ни стоило. Невозможность видеть Селену и говорить с ней были для капитана худшей из пыток. Слишком тесно его жизнь переплелась с жизнью Селены, начиная от бега по утрам до совместных обедов и поцелуев украдкой (их любимое развлечение в коридорах). Без нее жизнь Шаола стала пустой. Но он и сейчас не представлял, как посмотрит Селене в глаза и заговорит с ней.

«Отныне ты — мой враг».

Это не было словами, брошенными сгоряча.

— Будет исполнено, — отчеканил Ресс.

Молодой караульный отсалютовал, а Шаол поспешил на очередное собрание. Их сегодня будет еще предостаточно. Советники и придворные яростно спорили о том, какую линию действий должно избрать Адарланское королевство в ответ на убийство Нехемии. Шаол не хотел признаваться даже себе, но у него, помимо непрекращающейся скорби Селены, появился и другой повод для беспокойства.

Король созвал в Рафтхол всех правителей южных земель… в том числе и отца Шаола.

Обычно Дорин не возражал против охраны его королевского высочества. Но ему очень не нравилось днем и ночью находиться под бдительными взорами гвардейцев Шаола. Вид у тех был такой, словно наследного принца на каждом шагу подстерегала опасность. Убийство Нехемии показало, что замок более не является неприступной крепостью. Королева и Холлин сидели взаперти в своих покоях. Большинство знати делали то же самое. Многие поторопились уехать из Рафтхола.

Рулан остался. Мать Рулана покинула замок на следующее же утро, едва узнав об убийстве принцессы. А вот двоюродный брат не уехал, объяснив матери, что сейчас Дорин, как никогда, нуждается в его поддержке. Так оно и было. На нескончаемых собраниях и заседаниях (а они становились все многолюднее за счет прибывающих правителей с юга) Рулан безоговорочно поддерживал точку зрения принца и соглашался со всеми его замечаниями. Оба противились отправке в Эйлуэ дополнительного числа солдат «на случай мятежа». Рулан поддержал предложение Дорина, чтобы Адарланское королевство официально извинилось перед семьей Нехемии.

Услышав такое предложение, король накричал на сына, однако Дорин от себя написал родителям принцессы, выразив им свое глубочайшее соболезнование. Раньше бы он не отважился на такое. Но сейчас его не пугал отцовский гнев.

Ему давно пора иметь собственную позицию и не бояться ее отстаивать. Дорин думал об этом, сидя у себя и просматривая бумаги. Завтра состоится встреча с правителями южных земель. Принц морщился, читая длинные, витиеватые и совершенно бессмысленные фразы. До сих пор он старался любым способом избегать конфронтации с отцом. Пора менять это положение. Кем он будет в собственных глазах, если продолжит слепо подчиняться отцовской воле?

«Дальновидным человеком», — ответила часть его существа, сверкая холодной, древней силой.

Хорошо еще, что четверо его телохранителей не торчали у него в покоях. Башня, в которой он жил, была довольно высокой. К балкону по отвесной стеклянной стене не доберешься. В башню вела только одна лестница, которую легко охранять. Впрочем, при иных обстоятельствах все это делало жилище принца идеальной клеткой.

Дорин вертел в руках стеклянное перо. Тогда, в спальне убитой принцессы, он вовсе не собирался перехватывать руку Селены. Он просто сознавал, что дорогая ему женщина может вот-вот убить друга его детства. Беспричинно, из-за недопонимания. Он находился достаточно далеко и не дотянулся бы до Селены. И вдруг из него вылезло нечто похожее на призрачную руку, которая и сомкнулась вокруг ее запястья. Но Дорин чувствовал кожу Селены, покрытую запекшейся кровавой коркой.

Все его действия происходили на каком-то инстинктивном уровне, порожденные отчаянием и желанием помочь.

Какой бы ни была эта сила, он должен научиться ею управлять. Если научится — сможет держать ее в узде и не давать ей заявлять о себе в неподходящее время. Сколько раз во время дурацких собраний принц чувствовал бурление этой силы, готовой вот-вот прорваться наружу.