Корона с огненными шипами

— Как Пр… ты мог не оставить нам угощений? — она стряхнула крошки с его туники.

Они покрепились сладкими булочками по пути по городу. Он покраснел, но ответил:

— Правда хотела прийти. Я не знал, куда меня ведет твоя сестра, иначе захватил бы корзинку сластей.

Меланта успокоилась.

— И еще одну для сестер.

— Эй! — она стукнула его по руке.

Хейзел смотрела на рисунок лабиринта и зеркала.

— Это…

Лили забрала альбом и отдала Эбену. Он посмотрел на рисунок, потом на девушек.

Хейзел охнула.

— Он может его видеть. Ничего не произошло.

Лили забрала альбом и указала на близняшек.

— Хочешь показать ему?

Она выдохнула, радуясь, что Хейзел поняла.

Руби и Рен отложили кисти и отошли от окон со страхом и волнением в глазах. Они были в пятнах черной, синей и зеленой краски, явно пытались запечатлеть воспоминания.

Лили поманила юношей. Хейзел и Меланта посмотрели из-за их плеч.

Руби нарисовала танцующих. Несколько тене-людей и беловолосых придворных, движущихся по поляне, а все двенадцать сестер почти спрыгивали с холста. Она особое внимание уделила платьям, камням и перьям, лентам и тканям. Волосы Корал пылали, а у Хейзел сияли золотом в свете свечи, и медные пряди Меланты крутились в танце.

Она нарисовала Лили и Тариуса вблизи, но его глаза должны быть темно-карими, почти черными. Руби нарисовала их желтыми. Может, они отражали сияние свеч, желтая краска капала с ее пальцев.

Фигурка с коричневой кожей стояла под деревом в углу — Нейлан рассказала девочкам про Бэй. Эбен узнал ее.

Рисунок Рен был из серии маленьких сцен, разбросанных по холсту. Темные цветы и шипы вились между рисунков. Она показала, где лабиринт переходит в каменные стены, свечу, панораму поляны с большими дубами и беседкой. Внизу две руки опускали кулон в форме слезы на тонкую шею. Рен почти не прорисовала ладони.

Лили поежилась от воспоминаний, хотя они были в безопасности башни.

Орин смотрел на оба холста, но долго ни на чем не задерживался. Он взглянул на девушек, следя за их реакцией.

Эбен разглядывал работы девушек, сосредоточился на Тариусе и Лили. После значительной паузы он встряхнулся и посмотрел на ее лицо. Ни слов. Ни вопросов.

— Ну? — спросила Руби.

— Хорошие рисунки, — сказал Орин. — У вас талант. У обеих. Мою сестру такое не интересовало.

Близняшки хором вздохнули.

— Что? — Орин встревожился. — Простите, я сказал что-то не так?

— Конечно, нет, — успокоила его Хейзел.

— Они пытаются нам что-то сказать? — он посмотрел на рисунки. — Как рисунки Лили и страница из книги. Не знаю, что именно. И зачем.

— Смотрите еще! — Лазурь бросила котенка на колени Айви и подбежала. — Смотрите! Разглядывайте их. Мы бы… — она издала булькающий звук и упала в обморок.

Орин поймал ее, не дав удариться об пол, и донес до дивана.

Остальные девушки вошли в комнату со служанками с подносами с ужином, рисунки на миг были забыты. Айви прижала котенка к щеке, чтобы скрыть слезы.

— Мне пора идти, — Орин легонько обхватил локоть Лили. Кожу уже не покалывало. — Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, но я не знаю, что происходит. Пишите в деревню, если потребуюсь.

Лили благодарно коснулась его плеча. Никто не заметил, как он ушел. Почти никто. Меланта помахала ему, и он ответил тем же и закрыл дверь.

Эбен склонился, и его дыхание защекотало ее ухо.

— Моя смена скоро закончится. Я попытаюсь найти, что смогу, о северной принцессе.

Он выпрямился, и она схватила его за руку, прося его понять. Хоть что-то.

Он сжал ее руку.

— Знаю, что-то не так, но не знаю пока, как все это совместить, — он замолчал. Служанки ушли, в комнате наступало спокойствие. — Ты можешь мне что-то сказать?

Она не хотела качать головой снова.

— Ладно, — он замешкался, и она поняла, что он старался подобрать слова и сказать что-то неловкое. — Ты же… не… — он глубоко вдохнул и сказал. — Рансон же тебя не шантажирует?

Что?

— Нет, хорошо, — но узнал ее взгляд. — Ладно. Я сделаю, что смогу, — он похлопал по ее ладони на его руке, а потом ушел с задумчивым видом.

Так близко. Они были так близко, почти узнали что-то. Эбен хотя бы что-то подозревал. Она надеялась, что его догадки будут близки к правде.

Глава четырнадцатая

У Лили было три дня на разрушение проклятия.

Поражение обещало помолвку с Рансоном, и они с сестрами останутся в ловушке.

Гвен предложила им уйти в нижесад пораньше. Младшим требовался отдых, а старших ждал ночью бал-маскарад. Никто не спорил.

— Не понимаю, — сказала Рен, взяв бутерброд. — Почему мы не позволим маме объявить о помолвке, и пусть он разрушит… вы знаете. Нам не нужно продолжать это, когда ее ждет принц.

Рен думала, что у нее был принц? Какой? Орин или Голик? Точно не Говер.

— Все работает не так, — сказала Мара.

— Откуда ты знаешь?

— Лили не без причины пока не говорила с принцами. Это тебе не просто «Я тебя люблю» и «Я тебя тоже».

— Почему?

— Они должны на самом деле любить ее, милая, — сказала Мара.

— О, — Рен задумалась, морщась. — О, это не честно! Как нам выбраться? Должен быть кто-то еще. Лили, кто-то ведь есть?

Был, и он мог любить ее в ответ. Наверное. Но она не была уверена, что он так скажет.