Корона скифа (сборник)

Славно погуляли покойнички! Некоторые, еще не совсем покойнички, постанывают. Ничего! Сейчас их по подземному ходу отволокут к Ушайке, тут и тащить-то всего метров пять-шесть. Повернуть камень, прикрывающий вход да скинуть мужиков в Ушайку, вот и концы в воду! А завтра еще придут гулять другие золотодобытчики.

В задней комнате заведения сидят двое: тот самый человек, что назвался Улафу Лошкаревым, и еще один – маленький, с короткими ручками и ножками, большой головой и пристальными рачьими глазами.

Маленького так и зовут Рак, а второй – Петька Гвоздь. Большой взвешивает золото и считает деньги. Маленький сосет сигару, не мигая, смотрит красными буркалами.

– Не проболтался бы кто из наших, – говорит Гвоздь, – я в этой избе каждый вечер, как карась на сковородке сижу!

Рак смотрит на него пристально:

– Притомился, что ли, без дела сидючи? Такую работу любая баба сделает! Мало плачу?.. Тяжело золотишко, да вверх тянет! Вот и подымайся, пока дозволяют. При мне больше ныть не моги. Я иных на кол сажаю, а они еще спасибо мне говорят, понял?

Гвоздь чувствует этот тяжелый взгляд, как паутину на лице. Он уж и не рад тому, что сказал. И холодный пот его прошибает.

А Рак продолжает:

– Мы портные. У нас игла дубовая, а нить пеньковая, а портной – под мостом. А я закройщик. Как скроил, так и шей. Кто меня заложит, дня не проживет. Не просто умрет, а будет страшно жалеть, что вообще на свет появился…

– Что ты, Рак, я тебя вовек не продам!

– Ну, и крути рогами. Хотя я сам все вижу. Ты говори, если, кто сдать нас хочет, лахман сделаем!

– Шершня опасаюсь.

– Чего опасаться? Ты его не тронь, он тебя не тронет, крючок, как крючок. Мы ему с кабака платим, остальное его не касается. Я ему столько плачу, что у него рот глиной замазан. Лишь бы чего лишнего не узнал, а то тогда вдвое больше платить придется. Если какая стерва проболтается, – загрызу!

Маленький Рак оскалил странные, совершенно коричневые, зубы в улыбке. Он закурил новую сигару и сказал:

– Помнишь, я тебе про магазин Ванштейна говорил? Сейчас брать пойдем. Только переоденемся.

Через полчаса в дом Ванштейна постучали двое. Оба с длинными рыжими волосами, но один горбатый, среднего роста, а второй прямой, очень высокий. Магазин уже был закрыт. Исаак Ванштейн спустился со второго этажа, где была его квартира, на первый этаж, в магазин. Приоткрыл дверь, не снимая, цепочки, увидел двух господ в шикарных пальто и цилиндрах и спросил:

– Что господа хотели?

– Желаем сдать бриллиантовое ожерелье! – сказал длинный. – Поиздержались в пути, отдадим за полцены.

– Покажите.

Горбатый повесил ожерелье на палец. Отблеск свечи, которую держал Исаак, упал на камни, и они заискрились.

– Оно, извиняюсь, не фальшивое? – спросил Исаак, хотя сразу же понял, что камни настоящие, но надо было поломаться, сбить цену. – У нас нынче в кассе и денег почти нет.

– Отдадим за полцены! – повторил длинный.

– Проходите! – снимая цепочку, пригласил Ванштейн.

Двое вошли в магазин, Исаак запер дверь на крючок, взял у горбатого ожерелье и стал рассматривать камни через лупу:

– Все же мне кажется, камни поддельные!

Высокий стоял, покачиваясь, словно был пьян, его длинные руки в черных перчатках болтались, как у паяца. Что-то было в гостях странное, Ванштейн еще не понял – что именно, но сердцем ощутил нехорошее.

Горбатый сказал:

– Ну, хватит дурочку корчить, открывай витрину и складывай все, что там есть, вот в этот мешок!

– Роза! Абрам! Помогите! – завопил Ванштейн.

По лестнице, в одной нижней сорочке, сбежала Роза, увидев, что горбатый наставил на ее мужа пистолет, она стала оседать, схватившись за сердце.

Длинный сказал горбатому:

– Немедленно дай дамочке валерьяновой настойки!

– Ну ее! – огрызнулся горбач.

– Кому сказано?

Горбатый сунул пистолет в один карман, из другого кармана вынул пузырек, вытащил пробку, подскочил к Розе и влил ей в рот с полпузырька.

– Остальное пусть выпьет господин ювелир! – скомандовал длинный. – Пусть господа евреи не волнуются. Пусть им будет хорошо. Пусть они поймут, что не в деньгах счастье. Деньги, ценности закабаляют человека. Он плохо спит, он все время думает, что его могут ограбить. В сущности, денег человеку надо совсем немного, только, чтобы иметь одежду и скромную здоровую еду, все остальное только мешает ему жить…

В этот момент приказчик Абрам Хаймович попытался незаметно выйти через черный ход, чтобы вызвать полицию. Длинный обернулся. Раздался выстрел и Абрам упал. Ванштейн видел, что руки у длинного болтались, как и прежде, а выстрелил он как бы грудью. Это так поразило Ванштейна, что он вообще перестал что-либо соображать.

Длинный и горбатый быстро забрали все драгоценности из витрины, вскрыли сейф и его опустошили тоже. Потом длинный сказал Исааку и Розе: