Корона Судьбы

– Ах да, верно. – Он щёлкает пальцами и что-то бормочет. Дверца ближайшего шкафчика лязгает. – Быстро. – Альфи сбрасывает с плеч рюкзак и машет бронированной рукой: – Внутрь, быстрее.

Эта камера размером с тролля и больше похожа на чулан для метёлок, чем на шкафчик для личных вещей, но всё равно мы кое-как помещаемся в нём. Щелчком пальца Альфи закрывает дверь на замок. Типичный тиран.

– К твоему сведению, – говорю я, чувствуя, как шипы на броне Горгомота упираются мне в живот, а в нос бьёт его зловоние, – было бы не так тесно, если бы ты просто вернул себе прежний облик.

– Мы отлично здесь помещаемся, – возражает Альфи. – Кроме того, если я верну себе прежний облик, я ничем не смогу тебе помочь. Как, по-твоему, я открыл бы этот сейф?

Во мне закипает гнев, и в темноте вспыхивает крошечный огненный шар. Блин! Мне казалось, я выросла из эмоциональной фазы огненных шаров. Я быстро тушу его. Я почти уверена, что у меня всё ещё остались волосы. Я не слишком переживаю за Альфи и Брюса, так как сейчас у них на двоих примерно столько же волос, сколько у бильярдного шара. Но температура внутри камеры поднимается примерно на миллион градусов.

– Я тоже умею открывать замки. Помнишь, Альфи?

– Ой, гоблины, – хихикает Брюс, и мы замираем, пока мимо с лязгом движется поисковый отряд гоблинов.

Как же долго они топают мимо нас!

Очень-очень долго, почти целую неловкую вечность.

Мне становится немного не по себе. Я это к тому, что Альфи только что спас меня от почти наверняка смертельного столкновения с «Уголь-колой».

Наконец гоблины прошли. Альфи первым нарушает молчание.

– Кстати, я знаю, что ты делаешь.

– Что? – спрашиваю я.

– Я знаю, почему ты хочешь, чтобы я вернул прежний облик. Если я верну себе прежний облик, то больше не буду чародеем. Ты ведь этого хочешь, не так ли?

– Нет, – отвечаю я.

– А знаешь почему? – говорит он. – Потому что ты завидуешь.

– Я не завидую.

– Завидуешь, – настаивает Альфи. – Признайся честно. Ты завидуешь, потому что у меня наконец-то есть потрясающие магические силы, и они намного лучше твоих, и…

– Не смей так говорить! – восклицаю я, повышая голос. Меня не волнует, услышат ли меня гоблины.

– Нет! – огрызается Альфи.

Брюс начинает напевать:

– Знавал я когда-то бродячего мага…

Это любимая песня дедушки. Она напоминает мне о том, что Брюс полностью утратил рассудок. Что в свою очередь заставляет меня вспомнить о дедушке. Он застрял в теле лягушки, и теперь, вероятно, питается навозными мухами и весь покрыт бородавками. Пока мы здесь спорим.

– Ладно, замнём, – говорю я Альфи.

– Ладно, замнём, – отвечает он мне.

Мы сидим, плотно прижатые друг к другу, и истекаем потом в душной камере. Единственное, что сейчас есть хорошего в моей жизни, так это то, что Брюс перестал петь.

– Для тебя это нормально, – бормочет Альфи.

Я хмурюсь.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что для тебя это нормально. Ты родилась особенной. Ты не знаешь, каково это быть… – Альфи умолкает.

– Быть каким?

В темноте я чувствую, как Альфи пожимает широкими плечами.

– Обычным.

Я отказываюсь в это поверить.

– Обычным? Альфи, прекрати. Да ты самый необычный человек, каких я только встречала!

Альфи фыркает.

– Говори-говори.

– Честное слово. Ты всегда знаешь все ответы. У тебя пятёрки по всем контрольным. Ты помнишь все простые числа до… какого? 15 259?

Альфи оживляется.

– Вообще-то сейчас уже до 19 697. На прошлой неделе мне стало скучно на уроке миссис Глок, когда она рассказывала о вероятностях.

– Видишь? Именно это я и имею в виду.

Альфи ёрзает, пытаясь устроиться поудобнее, и броня на нём скрежещет.

– Но, Уэнсдей, ты не понимаешь? Это больше неважно. Какой толк от простых чисел, когда мы пытаемся спасти Вселенную?

Я тяжело сглатываю, стараясь не подавиться.

– Альфи?

– Ммм? – в темноте его голос звучит как приглушённый рокот.

Я глубоко вздыхаю.

– Ты был прав, – говорю я.

– Ты о чём?

– О том, что я завидую, – говорю я.

– Уэнсдей…

– Нет, послушай, ладно? – Я должна это сказать. – В школе ты всегда был лучшим. Ты опережал меня во всём, даже особо не стараясь. Единственное, что делало меня особенной, это магия, но даже ею я не могу правильно пользоваться.

Мой голос дрожит.

– А сегодня… ты был Горгомотом всего пять минут и уже умеешь делать трансмутации лучше меня. Ты лучше во всём. И да, я завидовала. И мне очень стыдно.

Я протягиваю руку и касаюсь железной руки Альфи.

– Потому что мне всё равно, как ты выглядишь, – говорю я ему, и мой голос больше не дрожит. Он звучит сильно и страстно. – Ты – это по-прежнему ты. И ты по-прежнему мой друг. И если ты хочешь остаться таким… Меня это не напрягает.

Повисает молчание. Но оно длится не слишком долго.

– Спасибо, Уэнсдей, – говорит Альфи.

– Не за что, – говорю я.

Брюс шумно шмыгает носом.

– Брюс, – спрашиваю я его. – Ты плачешь?

Брюс прочищает несуществующее горло.

– Нет, – хрипло говорит он. – Нет. Я не плачу. У меня аллергия.

Глава 16

После нашего короткого разговора по душам атмосфера между мной и Альфи слегка улучшается, чего нельзя сказать про Брюса. Когда мы просим его совета, что нам делать дальше, он рекомендует пиццу.