Корона Судьбы

Я не могу дышать. Я не могу произнести заклинание. Я могу только, как рыба, хватать ртом воздух.

Горгомот свирепо смотрит на Альфи.

– Будь добр, брось этот меч. Будет обидно, если кто-то случайно задушит твою подружку.

Альфи застывает на месте. Меч Расплаты с лязгом отлетает от камня и падает на усыпанный листьями пол.

– А теперь рюкзак, – приказывает Горгомот, – если ты не против, конечно.

Я хочу сказать Альфи: «Не делай этого!» – но ползучие побеги обрывают мои слова.

К счастью, Брюсу не нужен кислород.

– Не делай этого, говорящий фонарный столб! – кричит он. – Я боюсь высоты.

Альфи, похоже, колеблется. Брюс всё так же привязан к рюкзаку, так что падать ему высоко.

– Жду, жду, – злобно говорит Горгомот. – Или задушу, задушу…

– Извини, Брюс, – говорит Альфи. Он снимает рюкзак и как можно осторожнее роняет его. Брюс вскрикивает и умолкает.

Горгомот улыбается Альфи.

– Самый послушный. Я непременно оставлю о тебе положительный отзыв. – Он делает жест рукой, и побеги снова приходят в движение. Корни опутывают Альфи, стаскивают его с камня и припечатывают к ближайшей стене, но мой друг стойко не издаёт ни звука.

– А теперь момент, которого мы все ждали, – рокочет Горгомот. Он притягивает к себе рюкзак Альфи, переворачивает его и высыпает содержимое к своим ногам.

Пустая коробка для школьных завтраков. Учебники. Пара мятых носков. Альфи-младший ловко приземляется, словно робот-кот, а вот Брюс и Ключ Чародея смачно шлёпаются в грязь.

Горгомот на лету хватает корону и водружает её себе на голову поверх шлема.

– Отлично, – ухмыляется он. – Как я выгляжу?

Альфи не говорит ни слова. Он опутан паутиной ползучих побегов, его лицо пылает, губы плотно сжаты.

Горгомот глумливо сдвигает корону набекрень и смотрит на меня, приставив руку к уху.

– Извини, что? Я не расслышал.

Он наклоняется, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, и на миг я оказываюсь с королём гоблинов лицом к лицу – так близко, что чувствую его гнилостное дыхание и вижу в его блестящих чёрных доспехах своё собственное беспомощное отражение.

– Давай, подмастерье, – злобно говорит он. – Скажи мне, как я выгляжу.

Внезапно давление на моё дыхательное горло ослабевает. Я жадно хватаю ртом воздух, а Горгомот водит пальцем перед моим лицом.

– И помни, если ты не сможешь сказать что-нибудь хорошее, я раздавлю тебя, как червяка.

Я стискиваю зубы.

– О, пожалуйста, – говорит он. – Хоть словечко от толпы? Ничего?

Я молчу, пока могу, но вскоре моё терпение лопается.

– Ты похож на поганку в цилиндре, – говорю я.

Глаза Горгомота вспыхивают гневом.

– Да уж, поганка! Отлично. Знаешь что? Раз ты так любишь грибы, возможно, это место станет для тебя лучшим кладбищем, чем пруд с лягушками.

Он щёлкает пальцами, и в центре комнаты появляется что-то белое.

Пальцы скелета? Плоть призрака? Кости зомби?

Нечто белое пробивается сквозь пол, с каждой секундой раздуваясь, как губка. Оно расширяется и выпячивается, тянется дальше и удваивается в размерах. Это похоже на таяние снега, только наоборот, и не так радует глаз.

Горгомот мерзко усмехается, глядя на белый, как кость, нарост.

– Это грибок смертоносной росы. Видишь, как он растёт? Одно прикосновение к нему отравляет и способно растворить тебя, как морковь в супе.

Эх, уж лучше бы это белое нечто и вправду было плотью призрака или костями зомби. Быть растворённой жадным грибком не входило в список моих дел на сегодня. К тому же я терпеть не могу морковку в супе.

Горгомот делает знак рукой, и сачок летит ему прямо в руку. Затем он щёлкает пальцами, и две лягушки, Адалин и дедушка, извиваясь и дёргая лапками, летят по воздуху и падают в его сеть, как жирные рыбки.

– Ах, моя Рабыня Видений и мой недавно назначенный Защитник Червей. – Он смотрит на лягушек, затем переводит взгляд на меня. – Вас двоих я тоже собирался превратить в лягушек, как и вашего драгоценного дедушку и вашу жалкую подружку-фейри. Но поскольку вы оскорбили моё величие и зря потратили весь мой день, – не говоря уже о том, что нарушили ощущение прохлады в моей лягушачьей комнате, – я думаю, что грибок – намного лучшая идея.

Он поправляет на голове корону и злорадно улыбается мне.

– Чтобы потом никто не сказал, что я какой-то застарелый сморчок.

Брюс что-то бормочет. Он по-прежнему лежит лицом в грязи, но, несмотря на отсутствие ушей, его слух, похоже, в порядке.

– Сморчок, – повторяет Горгомот и подсказывает: – Грибок. Вы поняли игру слов? – Он выжидающе смотрит на меня, затем на Альфи. – Нет? Ничего? – Он качает головой. – Совершенно тупые, вы двое.

С помощью Рубинового кольца Горгомот открывает мерцающий портал.

– Итак, адью навсегда, – говорит он. – Жаль только, что я не могу остаться и посмотреть, как вы растворяетесь.

– О’кей, Альфи-младший, – говорит Альфи. Это его первые слова с того момента, как Горгомот отобрал у него рюкзак.

Горгомот непонимающе смотрит на Альфи. Портал перед ним всё ещё открыт, а сачок для бабочек с двумя лягушками зажат в руке.

– Что ты сказал?