Корона связи. Вихри во времени

Итак, мне «за тридцать», зовут меня Сол Сикорский. И вовсе не Соломон, а именно Сол. Фамилия моя знаменита, знатоки вспомнят Сикорского – авиаконструктора мировой известности. А моё непривычно имя – знак Солнца. Наверное, мать еще и героя «Звездных войн» подразумевала, получилась дворовая кличка – «Капитан Соло». Ныне Сол Евгеньевич Сикорский, моложавый блондин – «атлет под сорок лет». Я, кстати, родственник вертолетного гения Сикорского – двоюродный правнучатый племянник, вроде того. И мы не только родственники по крови, но и соратники по Системе: только он был когда-то Прогрессором, а я сейчас – Связист. В иерархии градаций Системы Контроля мой уровень «7». Это не достижение для моего возраста, но есть и другие заслуги, отмеченные офицерскими лычками в пирамидке на предплечье парадной формы. Раз в месяц в полнолуние я надеваю металлический шлем – Корону Связи. Хитроумное древнее устройство: тяжелое, поблескивает изнутри зеркально, а снаружи – на купольных дугах и зубчиках – самоцветы. Моя милая красавица Корона – средство космической коммуникации, вход в меональное пространство. Надев Корону, усаживаюсь в удобную позу (сугхасана), смотрю через окно на диск Луны. Бегут мурашки по позвоночнику, а я проговариваю сводку-мантру. Раз-два-три. Где-то далеко-далеко-далеко ретранслятор в космической укупорке принимает информацию по ментальному каналу и отправляет еще дальше – в Галактический Центр. Там мудрый Нооскоп соотносит мои данные с такими же посланиями других Связистов планеты Земля – квантовый нейрокомпьютер вникает в здешние дела, оценивает достижения. Полученная информация превращается в достояние Галактического Сообщества.

К слову, Марта моя тоже Связист, помоложе она и пониже рангом, и Марта докладывает о немецких событиях, а я о русском секторе. Связистов в России сейчас пятнадцать человек. Считаю, Связисты – самые важные. Про нас люди даже песни поют.[4]

…Дошел до скального выступа, сюда вела тропинка, а дальше дороги нет – спуск обвалился к реке лавиной щебня. Бегу по крутизне: удилищем замахал, ботинками тормознул и приземлился мягким на мокрое. Разгрузился, собрал звенья бамбучки – воткнул в кочку у воды. Затем разделся догола и окунулся в Енисей с головой… Надел кепку-шпионку и присел обсыхать на валун – в позе Данте у адских врат. Рядом вещмешок (фляжка, припасы, ноут, а также Корона, укутанная в бархат).

Если честно, и ретранслятор на Луне, и нейрокомпьютер Нооскопа – всё догадки. Как работает ментальная технология, я не знаю. Да, и никто у нас не знает. За 60 тысяч лет, пока идет Эксперимент, информация рассыпалась. Наверное, и не требуется никакого ретранслятора, ведь меональное пространство – не протяженность, которую надо преодолеть силой сигнала. Это оборотная сторона нашего континуума, ментальный субстант, о котором писал Ренэ Де Карт. «Я мыслю, следовательно – существую!» – говорил французский Прогрессор. Профаны повторяют, но застряли в тупиковой области – не понимают: мысль столь же реальна, как любой элемент нашего мира. («Натуралистический дуализм» – так это называется.)[5] Де Карт нарисовал оси координат для трехмерной сцены, а меональное закулисье представил как алгебраический мир уравнений. Скрыл его под именем Res Cogitans – этакие показательные прятки. Именно там рапорты акторов Связи расплываются в меоне, потом волновой пакет стягивается, декодируется Галактическим Центром, информация поступает в общую копилку знаний, а также используется для отслеживания Эксперимента. Там – наверху. А нам – внизу – нет никакой радости от нейроуниверсума… Сны, да, разумеется, интересны – пасьянсы персональной ментальности, но, если в своих файлах сложно разобраться, что говорить про «облако» всевселенской Сети!