Корона в огне. Пылающее сердце

Я воткнула ветку между камнями и медленно начала приближаться. Присмотревшись внимательнее, увидела пятнышки и полоски на густой шерсти животного, сияющие голубые глаза. Кошка не была взрослой, но и совсем маленькой тоже. Месяца четыре быть может.

– Так ты пума, – продолжила говорить я. – Вон как ты нос-то ободрал. Потерпи немного, я помогу.

Не скажу, что часто имела дело с этими животными, но в Валесте водятся пумы. Их выращивают при дворе и даже дрессируют. Они не хуже собак или лошадей служат армии короля.

– Интересно, как же ты оказался в этих местах? – я продолжала двигаться к котенку, подняв руки и давая понять, что не угрожаю ему. – Никогда не слышала, чтобы твои сородичи объявлялись в Заэроне.

Я осмотрела камень и поняла, что приложив немного усилий, могла бы приподнять его.

– Ты позволишь мне? – вот тут сердечко предательски дрогнуло.

Несмотря на то, что это был совсем молодой представитель своего вида, от этого он не был менее опасен. Когти, и довольно острые, у него все же имелись, а еще конечно зубы. Небольшую мордочку заливала кровь из рваной раны. Животное упиралось задними лапами в камень, пытаясь сдвинуть его с места.

–Погоди немного, так ты делу не поможешь, – все еще очень осторожно подбиралась я к нему. – Тише, тише, я сама.

Стараясь не спешить, я немного нагнулась и коснулась камня, от чего животное издало недовольный горловой рык и махнуло лапой. Когти задели руку, немного оцарапали, но это был лишь жест отчаяния, не явное нападение. Откуда знаю? Просто чувствую. Пумы всегда мне нравились. При дворе я иногда бегала в сетчатые загоны, где их держали, чтобы полюбоваться. Мама переживала, но я не могла объяснить тягу к ним и почти полное отсутствие страха.

– Так, дружок, потерпи еще немного, – налегая на булыжник, попросила я.

Не сразу, но камень поддался, и мне удалось высвободить лапу бедолаги. Расставив руки в стороны, медленно приблизилась, желая осмотреть раны. Котенок опустился на бок и словно расслабился. Его глаза смыкались все медленнее. Кровь продолжала вытекать из раны. Этак он совсем скоро отключится. Я подошла еще ближе, похоже, придется брать его на руки.

– Эй, да ты девочка, – улыбнулась я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно. – Гай, брось мне свое тонкое одеяло, пожалуйста.

– Ты уверена, что хочешь вытащить этого хищника оттуда? – сморщился парень.

– Уверена, что тебе нечего бояться, – теперь мне и его успокаивать придется? – к тому же, она еще котенок.

– Ну да, котенок! Она весит, небось, как теленок и зубы у неё наверняка совсем не детские, – пробурчал Гай, но за одеялом все-таки пошел.

Постоянно успокаивая и поглаживая пуму по голове, я переложила ее в переброшенное через плечо и завязанное внизу, одеяло. Гай был прав, эта девочка оказалась чертовски тяжелой. Немалых усилий и довольно много времени мне понадобилось, чтобы подняться наверх с такой ношей. Уже у костра я поняла, что животное потеряло сознание.

Схватила первую попавшуюся тряпку, сложила вчетверо и велела парню приложить к ране и крепко нажать. Время поджимало. Выпотрошив сумку, отыскала недавно собранные тилусы, а еще немного павука, который взяла с собой из Форалла. Растолкла, смешала, добавила в теплую воду, подвесила над огнем.

– Гай, не давай вареву закипеть, сними с огня, как только появятся первые пузырьки, – скомандовала я.

Пока кошка была без сознания, я осторожно промыла рану. Крепко же ей досталось. Шрам будет большой. Я покопошилась на земле, разыскивая среди своих вещей кривую иглу. Рану нужно зашить, а потом обязательно осмотреть лапу.

Руки знали что делать, мне и задумываться не приходилось. Приятно было вернуться к тому, от чего на сердце становится теплее. Пока шила постоянно разговаривала с прекрасным животным:

– Ты вырастешь сильной и крепкой, девочка, обязательно. Нужно только немножечко потерпеть. И с лапой твоей все хорошо будет. Думаю, даже перелома нет. Ты родилась под счастливой звездой.

Варево остывало довольно долго, а я сидела и поглаживала мягкую пятнистую шерсть. Еще несколько месяцев и ее шкура станет желто-коричневой, лапы окрепнут, и глаза тоже сменят цвет. Кошка дернулась во сне, и я успокаивающе зашептала:

– Потерпи, милая, скоро все пройдет. Откуда же ты здесь взялась? – не понимаю, как и почему, но я чувствовала какое-то необычайное родство с этим животным. Мне хотелось приласкать ее, утешить. Странно. В голову пришла бредовая идея дать ей имя. Я задумалась. – Назову тебя Су! Понятия не имею почему, будто ветер нашептал.

Почти до самого утра я провозилась с кошкой. Лапа действительно оказалась не сломана. Всего несколько дней и она придет в норму. Нос, конечно, дольше будет заживать, но и это поправимо. Мы с Гаем, а потом уже и со Стю, которая проснувшись, была очень удивлена, решили, что оставлять ее нельзя, поэтому соорудили из веток подобие носилок и отправились в путь. Безусловно, раненое животное сильно замедляло нас, и я чувствовала некую вину перед спутниками, ведь идея была моей, но они и не думали ворчать или осуждать меня.