Корбетт устало вглядывался в список. На самом деле он ни на йоту не продвинулся вперед. Пожалуй, подумал он, пора ему убраться отсюда и доложить Бернеллу о своей полной неудаче. Он еще раз попытался увидеться с королевой, но ее толстый, напыщенный мажордом грубо заявил, что леди Иоланда покидает Шотландию и не имеет никакого желания с кем-либо о чем-либо разговаривать. Корбетт, совсем приуныв, решил еще немного побыть в Кингорне, а потом уехать. Тогда же он попросил Ранульфа вытянуть все, что возможно, из его новой возлюбленной, хотя был совершенно уверен, что толку от этого не будет. Прошло еще два дня, приглашения от королевы не последовало, и вконец разозленный Корбетт приказал Ранульфу укладываться. Слуга заартачился, но Корбетт был тверд, и парень стал готовиться к отъезду, что-то бормоча себе под нос. Он бранил своего странного хозяина, потащившего его, Ранульфа, в эту дикую страну, такую непохожую на Лондон с его узкими улочками и такую невероятно скучную. А теперь, едва он, Ранульф, дорвался до меда, тот же Корбетт торопит его с отъездом. Ранульф, тяжело вздыхая, думал о леди Агнессе: она оказалась ненасытной любовницей после того, как он в первый раз завалил ее и задрал ее обшитые кружевами юбки. После этого ей уже не требовалось приглашений, и когда он лежал рядом с ней, притомившись, она смешила его до колик в животе острыми ядовитыми шуточками и умением передразнивать, особенно этого надутого английского чиновника, Хью Корбетта. Ранульф еще раз вздохнул — никогда ему не понять своего господина. Он наконец уложил вещи, проверил, готовы ли в путь их спутники, после чего нежно простился с леди Агнессой.
Спустя неделю после прибытия в Кингорн они возвращались той же дорогой в Инверкейтинг.
Ранульф пытался разговорить своего господина, но тот был слишком удручен неудачей и не откликался.
— Ну, не повидались вы с этой леди Иоландой, так она того и не стоит, — решил утешить его Ранульф. — Вот леди Агнесса, она мне сказала, мол, разве не смешно, что девственница притворяется брюхатой!
Корбетт вдруг остановил свою лошадь и воззрился на Ранульфа.
— Что ты сказал? — взревел он. — Что она сказала?
Испуганный Ранульф повторил.
— Это верно?
— Вернее не бывает, — ответил Ранульф мрачно. — Именно этими словами и сказала. И чего тут такого?
— Ничего. — Корбетт порылся в кожаном кошеле. — Вот, возьми эти золотые и ступай обратно, уговори свою даму приехать к нам в Инверкейтинг. Если она не возьмет золота, скажи, что я вернусь с приказом об ее аресте. Ступай! — И он обратился к одному из людей Бернелла: — Одолжи ему свою лошадь, ты можешь дойти и пешком.
Корбетт, добравшись до Инверкейтинга, направился прямиком в ту харчевню, куда по его приказу должен был явиться Ранульф. Он едва не дрожал от волнения — смутная картина, которая маячила у него в голове, начала обретать плоть. Тьма исчезала, за ней забрезжило нечто внятное. Он занял грязный стол и в нетерпении ждал Ранульфа. Когда тот прибыл, ведя за собою встревоженную леди Агнессу, Корбетт резко велел ему удалиться, а леди пригласил сесть на грубую скамью напротив себя. Он налил ей кубок вина, лучшего из всех, что могло предложить это жалкое заведение, и подался вперед.
— Леди Агнесса, что вы имели в виду, говоря, что королева, будучи девственницей, притворялась беременной?
Румянец женщины стал еще ярче, она вертела в пальцах кубок с вином.
— Это шутка, — пожала плечами она. — Смешная выдумка, чтобы позабавить Ранульфа.
— Нет, Агнесса, — нажал на нее Корбетт. — Вы же помните, когда я познакомился с леди Иоландой, она сообщила мне, что беременна — как она выразилась, «enceinte». А вы рассмеялись. Лучше будет, если вы скажете все мне, иначе я устрою так, что этим вопросом займутся другие.
Агнесса прикусила полную нижнюю губку и затравленно огляделась.
— Полагаю, это не имеет особого значения, коль скоро французская сучка уезжает. Ах, — сказала она тихо, — король Александр хотел ее, но брак их так и не осуществился!
— Что?! — воскликнул Корбетт. — После пяти месяцев супружества?
— Леди Иоланда сначала утверждала, что плохо себя чувствует после путешествия по морю, потом настали те ее дни, когда… — Агнесса запнулась, — когда женское тело кровоточит. Потом она жаловалась на любовниц короля и требовала, чтобы их совершенно удалили от двора. Мол, прежде чем она пустит короля к себе в постель, король должен доказать, что его дом очищен от этих девок. В течение многих недель до внезапной смерти его величества это были просто отговорки, а на деле — полный отказ осуществить супружеские отношения.
— Откуда вам это известно? Вряд ли вы были ее доверенным лицом. Я заметил это во время своего первого посещения Кингорна.
Агнесса кивнула.