Корона во тьме

— Я терпеть не могу эту избалованную сучку. Король Александр приказал мне войти в ее свиту; мне стало скучно, и я часто подслушивала ее разговоры с одной придворной дамой-француженкой, приехавшей с ней, девушкой по имени Мари. Они-то полагали, что я не понимаю по-французски; а я прекрасно все понимаю, моя мать была француженкой. Поэтому меня и назначили в ее свиту. Я бегло говорю на этом языке. И я понимала все, что она говорила вам в тот день, когда вы посетили Кингорн, вот почему я чуть не рассмеялась.

— По какой причине, — спросил Корбетт, — Иоланда отказывалась осуществить супружеские отношения, как вы думаете?

Агнесса пожала плечами.

— Я слышала о подобных случаях. Девицы боятся боли, которую может причинить ей муж при соитии. Да все монастыри полны такими. — Она рассмеялась собственной шутке. — Иоланда вполне могла попросту бояться Александра, или, — добавила она, — Иоланда, вполне возможно, предпочитала любить женщин. Наблюдая за ней и той девушкой, Мари, я порой удивлялась. Да, — задумчиво, почти про себя, добавила она, — король мог бы взять ее силой, но Александр так не поступал. Он никогда в жизни не брал женщин силой. И еще я думаю, что он искренне любил ее.

— Это все, что вы можете мне сказать? — спросил Корбетт.

— Это, — сказала леди Агнесса, вставая, — все, что я могу вам сказать, потому что это все, что я знаю. Я была бы признательна, если бы вы позволили Ранульфу проводить меня обратно в Кингорн.

Корбетт кивнул, и леди Агнесса выплыла из комнаты.

Он дождался возвращения Ранульфа, и все они отправились к переправе и переехали через Ферт. Перевозчик угощал их пряными рассказами о приездах и отъездах короля Александра. Ранульф хохотал и подначивал его, Корбетт же молча слушал, пока они не добрались до пристани у Дэлмени, и тут Корбетт спросил:

— Скажи-ка, ты вроде говорил, что у прежнего перевозчика осталась вдова. Где она живет?

Перевозчик указал на бревенчатую хижину под низкой соломенной крышей.

— Поищите ее там, эту бедную женщину, Джоан Таггарт. Ее муж получил патентную грамоту от короля на работу перевозчиком как раз перед самой смертью.

Корбетт кивнул; он велел Ранульфу вывести и оседлать лошадей, а сам направился к дому Джоан Таггарт. В дверях его встретила небольшого роста женщина с каштановыми волосами, окруженная ватагой шумных грязных ребятишек, которые дерзко глазели на Корбетта, а потом спрятались, хихикая, за матерними юбками. Корбетт поклонился:

— Джоан Таггарт?

— Да.

— Я Хью Корбетт, чиновник. Я не хочу вас огорчать, но мне хотелось бы поговорить с вами о смерти вашего мужа.

Женщина молча смотрела на него.

— Вы говорите по-английски?

— Я англичанка, — резко ответила женщина. — Я родом из пограничных земель. Что вы хотите знать о смерти моего мужа?

— Он умер в ту же ночь, что и король? — спросил Корбетт.

— Он не умер, — возразила Джоан, — его убили, но мне никто не верит. — Она повернулась и, шикнув, прогнала ребятишек. — Никто мне не верит, — продолжала она. — Но муж мой был моряком, он знал воду. — Она прищурилась на солнце. — Какой-то француз, не знаю кто, нанял его. Утром того самого дня, когда умер король, этот неведомый француз нанял лодку и моего мужа, чтобы тот перевез его к Инверкейтингу. Муж вернулся домой взволнованный и сказал, что вечером попозже опять поедет. Началась буря, по Ферту загуляла волна. Я умоляла мужа остаться, но он был просто не в себе. Он сказал, что француз щедро заплатит ему.

— И что было потом? — спросил Корбетт.

— Он ушел.

Женщина замолчала, смахнула слезы и сглотнула, потом продолжила:

— На другое утро его нашли, он качался на волнах головой вниз, качался, как пробка на мелководье.

— А его лодка? — спросил Корбетт.

— По-прежнему была привязана, — ответила женщина. — Пришел коронер и сказал, что мой муж, видно, был пьян, упал и утонул. В конце-то концов, на теле не было никаких отметин.

— И почему же вы думаете, что его убили? — не прекращал расспросы Корбетт.

Джоан откинула со лба седеющие волосы.

— Сперва, — медленно ответила она, — я согласилась, что это несчастный случай, но потом, когда уже было слишком поздно что-то менять, вспомнила, как была привязана лодка. — Она посмотрела в глаза Корбетту. — У каждого моряка свой способ завязывать узел. Лодка моего мужа была вытащена на берег и привязана, но не он затягивал тот узел. Я так думаю, он отправился в ту ночь с французом, кто бы там он ни был, и переехал через Ферт. Когда же он вернулся, его убили. Лодку вытаскивали на берег и привязывали уже другие руки, наверное, те же, что убили его.

Корбетт уставился поверх ее головы на бревенчатый домик.

— Вы уверены, — осведомился он, — что это был француз?

— Да, муж сказал о нем так. А вы что, знаете его?

Корбетт подумал о злобной усмешке де Краона, а потом о Брюсе с его жестоким ртом и превосходным знанием французского.

— Нет, сударыня, — солгал он. — Я никого не знаю из этой породы. Но почему вы не донесли властям, не подали прошение в Совет?

Джоан пожала плечами:

— А кто бы мне поверил?