Корона жигана

«Мой клиент!» — улыбнувшись, подумал Сарычев. Извозчик остановился точно напротив дверей, натянул вожжи, молодцевато гикнул и, получив приготовленный «гонорар», умчался.

В дверях стоял угодливый швейцар в высоком цилиндре, лицо украшала рыжая борода, явно приклеенная. Но смотрится очень весело и придает ему какой-то бравый вид. Он чем-то напоминал молодого Деда Мороза или состарившегося Петрушку. Так и хотелось сказать ему что-нибудь веселое.

А вот рядом с ним, в точно таком же высоком полосатом цилиндре, устроился огромный мастиф. Собака сидела неподвижно. Она напоминала пародию на буржуя, каких любят рисовать пролетарские художники на своих плакатах, — откормленная, с большой головой, а с морды, напоминая дряблые щеки, свисали длинные брыли.

— Прошу вас, сударь, — доброжелательно протянул страж дверей и распахнул дверь.

Игнат Сарычев прошел в освещенный холл, посмотрел на свое изображение в высоком зеркале. В этот раз он увидел простоватого господина со щеголеватыми усиками. Где-то далеко остался строгий и требовательный начальник МУРа, теперь Сарычев напоминал скорее дешевого альфонса, завалившегося в злачное заведение, чтобы потратить деньги на низменные удовольствия.

«Что ж, пускай так оно и будет», — разгладил Игнат пальцем усики и остался доволен собственным видом.

Одернув жилет, вошел в зал. В уши ударили аккорды канкана, на сцене — десятка два девушек. Это, конечно, не «Мулен Руж», но посмотреть тоже есть на что В глазах рябил калейдоскоп от перьев, бижутерии, всевозможных блесток. Трудно было поверить, что барышни, выступающие на сцене, наполовину обнажены.

Игнат Сарычев сел за столик и с интересом стал наблюдать за представлением. Неслышно подошел официант и ненавязчиво налил в фужер шампанского. Оно и понятно, какое же кабаре без этого славного напитка. Игнат пригубил, не отрывая взгляда от солистки — высокой девушки в черном парике. Резвая, необыкновенно гибкая, она, казалось, рождена была для танца: то кружилась волчком, а то вдруг подбрасывала ноги выше головы. У Сарычева невольно возникало ощущение, что барышня сейчас разорвется надвое.

Но нет, всякий раз обходилось.

Жиганы тоже не были лишены чувства прекрасного и не однажды заявлялись на спектакли, чтобы полюбоваться прекрасными длинными ножками. Присутствовали они и в этот раз. Блатари сидели у самой сцены. Они громко хлопали и восторженными возгласами оценивали каждый сложный пируэт.

Канкан закончился, и девушки, кокетливо хихикая, дружной стайкой скрылись за кулисами. Сарычев вновь пригубил шампанского, оно было приятным на вкус, кисло-сладким. «Живут же капиталисты, каждый день такие представления смотрят!» — в сердцах подумал начальник МУРа.

Игнат украдкой осмотрел зал — ни одного знакомого лица. На прошлой встрече Грош сообщил, что видел здесь Макея и Степана. Может, привиделось? На их месте нужно бы якорем лечь на дно да зарыться в ил, а они по кабакам раскатывают.

Впрочем, народ они отчаянный, могут решиться и не на такой поступок.

Почувствовал заинтересованный взгляд, Сарычев обернулся и увидел, что его пристально разглядывает молодой мужчина. Повстречавшись с Игнатом глазами, парень равнодушно повернулся к сцене. Странно, кто это? Сарычева не покидало ощущение, что они встречались. На жигана он не похож. Это точно! Кто же тогда? Карманник-любитель, решивший отдохнуть после нервного дня, или, может быть, молодой предприниматель, захотевший вкусить радостей жизни?

— Привет, — услышал он женский голос.

Обернувшись, Игнат увидел, как за его столик присаживается брюнетка, солистка кабаре. Теперь на ней практически не было грима, и такой она выглядела еще прекраснее.

— Привет, — улыбнувшись, отвечал Сарычев.

— Вы угостите меня шампанским, молодой человек?

— Разумеется, барышня, надеюсь, что оно вам понравится, — Сарычев наполнил бокал до краев.

— Вы очень щедры, молодой человек, — солистка взяла высокий бокал за тонкую ножку.

Игнат Сарычев широко улыбнулся:

— Я никогда не скуплюсь, когда хочу соблазнить понравившуюся мне женщину.

Солистка невольно фыркнула:

— Не сомневаюсь… И как далеко может распространиться ваша щедрость?

Игнат продолжал улыбаться.

— Ровно настолько, насколько позволяет ваша красота.

— А вы довольно мерзкий тип, как я посмотрю, — передернула плечом танцовщица.

— Раньше ты этого не говорила.

Девушка нахмурилась:

— Раньше и ты был другой.

Игнат Сарычев сделался серьезнее. Он чуть пригубил вино.

— Время изменилось, весь мир стал другим.

— Ну, разумеется, другим, — повела плечом танцовщица, — раньше я просто была твоей любовницей, а сейчас… Как это называется… платный агент охранки?

Игнат Сарычев ковырнул вилкой ветчину и отвечал холодновато:

— Охранки уже давно нет, моя ласковая, а ты не агент, а женщина, к которой я до сих пор привязан. И хочу сказать тебе, Нина, что я ничего не позабыл. Нас с тобой связывали не только долгие разговоры при луне. Меня удивляет, почему ты вернулась в Россию? Кажется, ты выступала в «Мулен Руж».

— Верно, у тебя хорошие источники? — сдержанно отреагировала Нина.

— Как же ты туда попала?