Коронатор

Эта новость вызвала целую бурю. Говорили даже, что стареющая красавица Сесилия Невиль просто повредилась в уме. Иные же утверждали, что эта надменная правнучка Эдуарда III[5] так и не смирилась с самовольным браком сына и готова на все, чтобы отомстить непокорному. Были и такие, кто искренне верил, что Эдуард и впрямь не Йорк. Эти полагали, что признание Сесилии – знак ее запоздалого раскаяния. Но нашлись люди, кто догадывался, что, оклеветав сына, создав ему репутацию бастарда, не имеющего прав на корону, Сесилия просто спасала жизнь Эдуарду.

Словом, ситуация при дворе была запутанная. К тому же созданный Уорвиком двор сплошь состоял из недавних его врагов. Блестящие аристократы, входившие ныне в свиту Делателя Королей, были по уши в крови родственников и друзей тех, с кем теперь им приходилось любезно раскланиваться. По сути, вместе их удерживала только железная воля Уорвика. Что же касается короля, то слабодушный Генрих VI почти не появлялся на людях. Лишь изредка по настоянию Уорвика он высиживал час-другой в парламенте, вечно утомленный и рассеянный, странным взглядом окидывая своего спасителя и с готовностью соглашаясь с любым его словом. Таким образом, Уорвик вновь вернул себе прежнее положение, вновь стал правителем Англии.

Однако вскоре его постигла первая неудача. Бежал Эдуард Йорк. При попустительстве ли епископа Невиля или без его ведома, но лишившийся трона король с помощью Гастингса, графа Риверса и своего младшего брата Ричарда Глостера покинул Мидлхем, пробился к городу Линну, захватил три корабля и вышел в открытое море.

Уорвик, еще будучи в должности вице-адмирала Англии, поддерживал связи с морскими разбойниками. Едва узнав о бегстве Эдуарда, он отправил надежных людей к пиратам, которые бросились преследовать корабли беглого короля. Лишь чудом во время страшной бури Эдуарду удалось отбиться от пиратов и пристать к голландскому берегу близ городка Алкмар. Когда блистательный в прошлом король Эдуард IV высадился на чужой берег, и он сам, и его свита имели при себе лишь то, в чем успели прыгнуть на борт, так что королю пришлось расплатиться со шкипером своим плащом, подбитым куницей. Нищий, с измученной и голодной свитой в ненастный осенний день ступил он на пристань Алкмара. Он находился во владениях своего союзника и родича Карла Бургундского, но мог ли Эдуард надеяться, что надменный герцог захочет поддержать Йорков, после того как он с таким пренебрежением отнесся к советам и наставлениям Карла, проявив себя столь непредусмотрительным политиком и слабым государем?

В самой же Англии начался голод. Череда солнечных осенних дней не спасла урожай, к тому же хлеба были поражены болезнью. Стал происходить падеж скота. Гибли даже самые неприхотливые сизорунные овцы – какая-то непонятная хворь разъедала им ноги. Продолжали сказываться последствия войны: на местах не было твердой власти, началось брожение среди тайных сторонников Йорков. На дорогах разбойничали, торговля замерла, непомерно выросли цены. Люди стремились хоть чем-то набить закрома, опасаясь голода. Хуже всего приходилось беднякам. Многие из них, окончательно обнищав, подавались в леса, чтобы заниматься грабежом. Им было безразлично, кто там у власти – Ланкастер или Йорк, они проламывали дубиной череп любому, кто оказывался недостаточно силен либо проворен.

Смена власти вопреки ожиданиям не принесла мира и покоя. По-прежнему баронские кланы интриговали против центральной власти, только на сей раз прикрываясь именем Йорков и прикалывая на шляпы белые розы. Положение усугубили сильные ранние морозы, которые с первых чисел декабря обрушились на истерзанную землю.

Именно в это время, в начале зимы, Уорвику сообщили, что в Вестминстерском аббатстве королева Элизабет разрешилась от бремени крепким младенцем мужского пола. Уорвик помрачнел. Хотя он и сделал все возможное, чтобы развенчать Эдуарда и доказать ничтожность его притязаний на корону, все же этот младенец – новый побег на дереве Йорков, придавал вес их династическим устремлениям, суля роду продолжение. В то же время его дочь Анна все еще медлила, не спешила обрадовать отца надеждой на продление рода Ланкастеров. Наоборот, письма ее были короткими и неопределенными. Уорвик достаточно хорошо знал свою дочь, чтобы по этим письмам понять, что она несчастна. Несчастна? Сущая ерунда. Он сделал ее принцессой, наследницей трона, ее муж – одна из лучших партий в Европе! Он хорош собой, молод, правда, звезд с неба не хватает, но ведь он Ланкастер и его ждет корона.

При мысли о Ланкастерах у Ричарда Невиля портилось настроение. Что ни говори, но даже самый захудалый из Йорков стоит всей этой царственной семейки. Тот же горбун Дик, при всем его коварстве и извращенности, был подлинным властелином, в чем Уорвик убедился, просматривая его архив и поражаясь его государственному уму и осмотрительности. Но Ланкастеры!..