Коронка в пиках до валета. Каторга

Архиепископ Олимпий открыл заседание кратким молением о ниспослании благодати на все дела и предприятия компании. Иеродиакон Уриил утробным басом провозгласил многолетие всем членам и пайщикам компании и в заключение проревел моление о «благорастворении воздухов и изобилии плодов земных» (под плодами в данном случае подразумевались звериные шкуры). Певчие архиерейские спели концерт на тему «Многая лета». Затем архиепископ, не желая утруждать присутствующих, прочел по бумажке своим елейным голосом самый краткий ряд цифр, свидетельствующих о том, что в истекшем году в далекой Аляске апостольствовали во славу Церкви 23 миссионера, из коих шесть восприяли мученический венец от оспы, хлада и прочих уважительных причин (между прочим от белой горячки, о чем владыка умолчал). В лоно Церкви за истекший год принято 233 языческие души, из коих 77 мужского пола, 68 – женского и 87 – малолетних отроков и отроковиц. Затем владыка с тяжким воздыханием сообщил о прискорбном факте существования конкуренции Церквей в деле распространения христианства: миссионеры католические и протестантские всеми способами сманивают не только язычников-туземцев, но и тех, кто уже вступил в лоно православной церкви, – спаивают спиртом, дают порох и ружья, прельщают суетными дарами – бисером многоцветным, стеклярусом, медными телесными украшениями и пр., и пр. Для усиления миссионерского дела в Аляске, а также для успешной борьбы с миссионерами других вероисповеданий архиепископ испрашивал ассигновку в пять тысяч рублей.

Пять тысяч рублей были отпущены без споров, единогласно, но не только без всякого воодушевления, но даже с ироническими улыбочками и с некоторым двусмысленным покряхтыванием.

Потом на кафедру взошел адмирал Ермолай Венедиктович князь Бывалов-Закронштадтский и начал свою речь так:

– Ваши императорские высочества, ваши сиятельства, ваши высокопревосходительства и превосходительства, милостивые государыни и государи!

Все это он выговорил довольно бойко и уверенно. Но дальше речь его пошла хуже. Пыхтя и запинаясь, он прежде всего сообщил, что валовой доход за год равняется 120 процентов на сторублевый пай. По залу пронесся радостный вздох, вырвавшийся из многих грудей. Раздался одинокий возглас какого-то несдержанного энтузиаста: «Ого!.. Здорово!» Восклицание вызвало шипение некоторой части публики. Сконфуженный энтузиаст смолк и стал выражать свой восторг сперва тем, что радостно потирал свои колени, а потом стал тереть колени соседей.

Адмирал продолжал:

– К прискорбию моему… э-э… должен предупредить, что… э-э… что в предстоящем году предстоят… э-э… особые расходы, и, кроме того… э-э… вообще доходы компании находятся… э-э… под угрозой, – тревога в зале, – усиливается конкуренция… Со стороны американских и английских промышленных компаний конкуренция… э-э… эта, – тянул адмирал, – к прискорбию нашему, принимает формы… э-э… совсем недопустимые. Не только, так сказать, на коммерческой почве… но дело доходит даже до вооруженных столкновений. Туземцев вооружают ружьями. Порох дают… э-э… восстанавливают против агентов компании. Были случаи посылки в наши воды корсаров, которые… э-э… вступают в открытые столкновения с судами Российско-Американской компании и… того… этого, топят даже!..

В зале началось движение. Заговорили вслух. Резко выделилось негодующее восклицание:

– Какая наглость!

С другого конца зала отозвался чей-то генеральский бас:

– Проучить мерзавцев!

У владыки засверкали гневом заплывшие глазки и правая ручка сжалась в кулачок. Он вдруг вспомнил Самсона, который ослиной челюстью перебил тьму нечестивых филистимлян.

Свой доклад адмирал закончил просьбой разрешить правлению взять из доходов компании 200 000 рублей на усиление «боевых средств» компании и, кроме того, открыть кредит по этой же статье на 20 000 рублей на случай экстренных нужд.

Оба предложения были приняты без возражения, но с явным неудовольствием.

После некоторого колебания опять попросил слово владыка, который заявил, что ввиду новых фактов, сообщенных досточтимым председателем, он обращается с ходатайством увеличить отпущенный кредит на распространение православия с 5000 рублей до… ну… хотя бы… 10 000 рублей.

Раздались сдержанные протесты, кто-то, по-видимому, от чистого сердца воскликнул: «Ого!» Но встал какой-то штатский сановник (по-видимому, синодский) и стал доказывать, что культурные нации всегда порабощают некультурные, и притом главным образом с помощью религии, а потому денег жалеть на дела религиозной пропаганды нельзя.

– Всегда, – скрипел он своим сухим деревянным голосом, не допускающим возражения, – всегда впереди идет священник с крестом, за ним – купец с товарами и спиртом, а за ними – и воин с мечом!

В зале проворчали и отпустили 10 000 рублей.

Потом на кафедру впорхнул изящный молодой человек, секретарь правления, камер-юнкер двора граф Благово-Плохово, и прочел подробный доклад о добыче и убытках за истекший год. Добыто столько-то бобров, столько-то соболей, столько-то чернобурых лисиц.