Коронный номер мистера Х

Сначала все шло по плану. Фиса залезла в шкаф, вскоре пришла няня, угостилась чайком со снотворным. Людмила уехала в театр. Минут через пятнадцать в квартире стало тихо. Заварская вылезла из гардероба, осторожно заглянула в комнату Насти, увидела крепко спящих девочку с нянькой, впустила Генриха, тот взял ребенка на руки… И вдруг раздался детский голос:

– Мама, мама, я есть хочу.

Донелли чуть не выронил малышку, у Анфисы от страха подкосились ноги, а в комнату вбежал мальчик лет четырех и захныкал:

– Мама, мама…

Заметив посторонних, он примолк и потом с визгом бросился в столовую.

– Откуда он взялся? – воскликнула Фиса и ринулась за ребенком. Генрих положил Настю в кровать и тоже бросился за мальчишкой. Они стали ловить крикуна. В конце концов Донелли удалось его поймать, он прижал к себе орущего во все горло мальчишку и прямо через одежду сделал ему укол. Мальчик обмяк и наконец-то замолчал.

– Фу, – выдохнул Генрих, – взял с собой шприц на случай, если Настя проснется. Девочке Люська снотворное дала, но вдруг она очнулась бы. Так, слегка меняем план…

Договорить он не успел, в столовую, пошатываясь, вошла няня. Наверное, ее разбудил истошный вопль мальчишки. Увидев Генриха и Фису, Валентина заморгала и заплетающимся языком спросила:

– Вы кто? Как сюда попали?

Тут даже Генрих растерялся, он стоял молча, а нянька заметила лежащего на ковре мальчика и попятилась.

– Что вы сделали с моим сыном?

Генрих очнулся, схватил со столика вазу и опустил ее на голову няньки. Та рухнула на пол, по ковру потекла кровь.

Стало так тихо, что Фисе показалось, будто тишина звенит, как натянутая струна.

Донелли наклонился над Валентиной, приложил два пальца к ее шее, потом выпрямился.

– Черт. Отбросила тапки.

– Мама, – прошептала Анфиса и затряслась. – Мама! Что делать?

– Заткнись, – велел циркач.

Фиса замолчала.

Генрих взял Настю, положил ее в принесенный с собой большой чемодан, потом нажал на ручку. Крышка чемодана раздулась и открылась, он оказался с секретом.

– Молодец я, что взял реквизит, а не обычный саквояж, – пробормотал Генрих, укладывая в пустое отделение мальчика. – Прямо как почуял, что пригодится. Лезь в шкаф. Жди Людку. Я ухожу.

– Мне оставаться одной с трупом? – перепугалась Анфиса. – Никогда. Я иду с тобой.

– Нет, – отрезал Генрих, – займешься уборкой. Вымой пол в комнате, где сидела в шкафу, протри все ручки. Пройдись шваброй по коридорам, кухне, везде, где мы за пацаном гонялись. Протри детскую кроватку.

– Я боюсь, – затряслась Фиса.

– Чего? – нахмурился Донелли.

– Няньки, – всхлипнула Заварская.

Донелли отвесил любовнице оплеуху.

– Очнись и действуй. Быстро. У тебя есть время. А когда закончишь уборку, сразу уходи.

– Зачем? – лязгая зубами, спросила Анфиса.

– Пусть менты думают, что няня впустила похитителя, а он ее прикончил. Никто не заподозрит, что в квартире еще кто-то был. Не бойся, Люська не дура, она все правильно сделает, если ты не ступишь. Забери с собой мокрую тряпку и выброси в мусоропровод, чтоб никто не догадался, что здесь убирали.

Анфиса все сделала и смылась и целую неделю просидела дома, выходила только утром, чтобы купить у метро «Желтуху», которая постоянно рассказывала об ужасном происшествии в квартире известного продюсера. Из статей папарацци Заварская узнала, что мальчик – сын няни, которого та без спроса привела с собой, что Людмила и Фрол, не доверяя милиции, решили выполнить приказ похитителя о передаче ему выкупа и в результате были обмануты…

Через десять дней Генрих приехал к любовнице, и у них состоялся разговор.

– Твои сто тысяч лежат в надежном месте, – объяснил Донелли, – тратить их сейчас нельзя, надо подождать.

– Что ты сделал с детьми? – прошептала Анфиса. – Убил?

– С ума сошла? – возмутился фокусник. – Я не способен лишить жизни даже кошку.

– А няня? – всхлипнула Фиса. – Ее ты спокойно по голове…

– Хотел ее просто оглушить, – мрачно признался Генрих, – случайно в неудачное место попал. Девочку должна была одна бездетная семья за хорошее бабло взять, но они на попятный пошли, дети у меня пока остались. Есть предложение к тебе. Выходи за меня замуж. Тебе сорок лет натикало, семьи нет, навряд ли родить сможешь, а я бесплоден. На мне династия Донелли закончится, но этого не должно случиться. Короче, парня и девку я себе оставляю. Выправлю им документы, будто ты родная мать, а я отец, оформим брак. Сохранится моя фамилия.

– Не хочу воспитывать их всю жизнь, – отказалась Анфиса.

Донелли прищурился.

– А и не надо. Мне нужна мать только для оформления документов. Скажу любопытным, что мы с тобой без росписи жили, а сейчас поженились. Да не думаю, что кто-то интересоваться станет, циркачи как цыгане – сегодня тут, завтра там, я все время с разными коллективами гастролирую, а теперь осяду, открою магазин, фирму по созданию фокусов.

– С твоим окружением проблем не будет, а вот в моем могут задать вопросы, – возразила Анфиса. – В Доме литераторов собираются жуткие сплетники, им только повод посудачить дай. Начнут мусолить тему: откуда у Заварской двое детей, никто ее беременной не видел.

Донелли хмыкнул: