Коронный разряд

Зато теперь холод в груди становился понятным и привычным — это просто мороженое, много мороженого.

Я не боялся заболеть. Пробовал как-то в детстве — не понравилось: тоскливо и одиноко, горько от лекарств и больно от уколов. Правда, это было еще до обретения семьи, но память осталась.

Мой брат, Федор, болел иначе — в окружении взволнованных родных, искренне любящих и желающих ему помочь. Уколов не было, а сироп от кашля был сладким, со вкусом клубники. Только потом он тоже расхотел болеть, потому что неловко перед всеми нами, за нашу тревогу и беспокойство. Конечно, глупость полная — что ответственно заявлял ему и я, размешивая в его горячем молоке мед особо целебных диких пчел (не спрашивайте источник), и папа, забирающий очередную техническую энциклопедию у него из-под подушки, и сестры, с радостным азартом приходившие испытывать на нем только что разработанные медикаменты (горькое — значит полезное).

«А еще в мире происходит так много интересного, а я лежу в постели» — торопливо добавлял Федор, убегая от сестер в окно.

За окном, обычно, уже ждал его я, и мы ехали в кино…

В общем, пара десятков пломбиров меня не сломят. Да и как представлю Тоню, расхаживающую по моей комнате и дословно читающую мне мои же нотации, которыми я ее совестил прошлой весной (какое легкомыслие ходить без шапки!), так вообще болеть не хочется. Тем более, что старшие братья не болеют — по статусу не положено.

Ника появилась между шестнадцатым и семнадцатым мороженым, ровно в пятнадцать пятьдесят пять. Хотя я бы согласился подождать еще три пломбира.

Она вышагнула из кабинки такси, сделала пару шагов вперед и внимательно огляделась по сторонам, только под самый конец заострив внимание на входе под номером четыре.

На этот раз Ника была одета в белый брючный костюм поверх белой футболки, ножки украшали бежевые туфли на невысоком каблуке, а в полусогнутой руке удерживалась небольшая прямоугольная сумочка белого же цвета — той самой удобной конфигурации, которая легко позволяет потерять все документы, телефон, ключи и деньги одновременно.

Призывно махнул семнадцатым мороженым — и девушка тут же меня заметила, целеустремленно двинувшись навстречу, забирая вправо от поворотного механизма входа в терминал — туда, где я стоял.

— Привет, — остановилась Ника в двух метрах.

Я коротко кивнул — потому что разговаривать во время еды невежливо. Но, видимо, придется. Остатки семнадцатого мороженого прошли внутрь организма за три укуса.

— Хорошо выглядишь, — осмотрел я ее внимательно с головы до ног.

— Спасибо.

— Задумала что-то? — Сделал я вывод.

— Почему? — Слегка дрогнула она, подняв удивленный взгляд.

— Слишком хорошо выглядишь для трех часов полета. Не обращай внимания. — Отмахнулся я.

Хотел было из вежливости предложить ей мороженое, но волевым усилием удержался. Был уже опыт, который не хотелось повторять.

В итоге, коробку с мороженым поставил на асфальт, а сам достал бумаги из нагрудного кармана рубашки.

— Вот билет, посадочный талон, — отдал я ей распечатки, сложенные пополам. — Багажа, я вижу, нет. Значит, все формальности пройдены. Рейс через сорок минут, тридцать первый выход. Удачи.

После чего забрал из коробки три оставшихся мороженых, скинул в ближайшую урну картон упаковки, и направился от терминала.

— А-а, как же ты? — Протянули мне в спину.

— А я на другом самолете, — остановившись, махнул я в сторону дальнего входа.

— Как на другом самолете? — Пробормотала Ника даже с неким возмущением.

— На частном. — Терпеливо пояснил ей. — Как прилетишь, там встречу.

— А может, я с тобой? — Робко попросилась она.

— Не получится, — категорично качнул я головой. — Мне с документами надо поработать, а ты станешь мешать.

— Я буду тихо-тихо сидеть! — Убедительно попросилась Ника, даже подойдя для этого почти вплотную и робко посмотрев снизу вверх.

— Слушай, у тебя в самолете очень удобное место, — мягко обозначил я отказ. — Бизнес-класс, возле окошка! Места впереди — немеряно! В общем, есть, где с комфортом протянуть ноги.

Ника отвела взгляд, уставившись в район моего правого плеча.

— Не обижайся. — Даже как-то неловко стало. — Хочешь, назад вместе полетим? Я даже за штурвал тебя пущу.

— Как это? — Вспыхнули было радостью ее глаза, но тут же выражение сменилось недоверием.

— У меня летная лицензия есть, — пожал я плечами. — Могу пилотов на земле оставить и сам повести борт. А тебя на соседнее кресло, м?

— Так это здорово! — Уже искренне обрадовалась она.

— Но только если будешь хорошо вести себя у меня дома! — Наставительно качнув пальцем, поставил я условие.

— Обещаю! — Истово выпалила девушка.

— Ну, тогда ладно, — чуть смутился я. — И вот еще, Ника…

— Да?

— Понимаю, что вся эта ситуация странная… — Отвел я взгляд.

— Это ведь твое желание, — недоуменно повела она плечом.

— Да, мое желание… Сестры попросили тебя привезти. Они считают, что могут тебя убедить в том, что я не такое чудовище, как тебе кажется.

— Хорошо, — очень спокойно качнула Ника головой.

— Не хорошо, нет. — Повел я подбородком, вновь глядя на людское течение, спешащее мимо.