Коронный разряд

— Я думаю, что мы ограничимся моей просьбой. — Произнес я, но успел добавить до его нервного восклицания. — Если вы не нашли время на поиски, то пусть ими займутся мои люди. В ваших архивах.

— Исключено, — ответил Борис Игнатьевич без малейшего промедления.

— Тогда у меня нет иных вариантов. — Развел я руками.

— Это невозможно, — добавил он, нервно облизав губы.

Однако же потеря категоричности чувствовалась на слух и не могла не радовать.

— Поиски без применения записывающей аппаратуры, в пределах общего архива, без доступа в закрытые секции. Десять человек на неделю. На таких условиях, я сообщу вашему руководству, что продлеваю исполнение вашего обязательства по собственной инициативе.

— Просто дайте мне эту неделю! — Вцепился он в скатерть пятерней.

— У вас был месяц и сотни людей под началом, — парировал я.

— Это были плохие сотрудники, я же вам сказал. — Привстал он со стула, чтобы тут же рухнуть на жалобно скрипнувшую мебель.

— Гарантирую высокий профессионализм моих сотрудников. — Приподнял я бровь.

— Послушайте, я не могу провести в архив десять посторонних. Это от меня не зависит! Приказ о допуске на такое число лиц не пропустит внутренний отдел!

— Тогда мы возвращаемся к началу нашей беседы, — не показал я разочарования.

Борис Игнатьевич глубоко вдохнул и выдохнул, сцепил руки перед собой и сосредоточенно на них посмотрел.

— Максим Михайлович, давайте вместе подумаем и решим, как нам быть. Десять человек — это много, — упрямо повторил он, а затем поднял взгляд. — Десять — много. — Повторил он иной интонацией, обладающей слегка другим смыслом.

— Так может быть, шесть? — Улыбнулся я.

— Вот если бы один специалист по вентиляционным системам. У нас там, кажется, повышенная влажность.

— Один — никак не справится, — категорично отозвался я. — На такой объект нужна бригада с оборудованием.

— Оборудование излишне, достаточно визуального осмотра. — Нахмурился Милютин.

— При условии, что специалистам никто не будет мешать и вмешиваться в работу. — Пошел я на уступку. — Бригада из шести…

— Трех.

— А в особой секции тоже есть проблемы с влажностью? — Наклонил я голову.

Тот насупился и уперся взглядом. Я не отводил свой в сторону, убрав улыбку. В его воображении он наверняка сладко душил меня, вырывая хрипы из пережатой глотки. В моем воображении на его месте была пыль, которую унесет дуновением сильного ветра. Ветер приближался — в окружающей тишине и напряжении это ощущалось особенно остро.

— Ничего такого, с чем не справятся два квалифицированных техника за день, — отвел он взгляд первым.

И не говорите мне про пропуска и допуски. Внутри структуры, созданной, чтобы создавать и ломать правила, не было такого закона, который руководитель его уровня не мог обойти своей волей и именем.

— За сутки для одной секции и вторые сутки — для следующей, — подытожил я разговор. — Без оборудования, без записей, только осмотр. Без постороннего присутствия и препятствования работе.

— Мне нужны их имена, паспортные данные. — Подумав, хлопнул по столу Милютин, так же подтверждая результат переговоров.

— Извольте ознакомиться, — не дал я ему права на техническую паузу и со спокойным видом выудил из внутреннего кармана сложенные вчетверо листы.

Выбрал из десяти цветных ксерокопий две верхние и положил на стол перед Борисом Игнатьевичем.

— Калмыки? — Уже приподнявшись было из-за стола, тот вернулся обратно на место и без особого желания посмотрел на четкие и яркие отпечатки.

— Там так написано, — подтвердил я, глянув на фото с характерной восточной внешностью. — Фото на удостоверение можно вырезать из листов. Техники могут приступить к работе прямо сейчас. Я действительно опаздываю, — слегка развел я руками и примирительно улыбнулся. — Вы ведь не верите, что надо мной никого нет?

И зря не верит.

— Я понимаю, — кивнул он. — Будет правильным начать завтра с утра.

— В сутках все равно двадцать четыре часа. Не будет проблемы начать сегодня же, — поднялся я с места, с невозмутимым видом забрав со стола укладку принесенных им бумаг под левый локоть, и протянул ему правую руку.

— К шестнадцати часам. Жду. — Посмурнев, крепко пожал он ладонь.

Иначе за ночь он все просто уберет. Сейчас же на это просто не будет времени. Тем не менее, у него все еще есть шесть часов на то, чтобы подготовить пакость — скрыть самые ценные материалы, вынести часть стоек, подмешать фальшивок, поставить стену-перегородку и отделить часть архива. Оттого Борис Игнатьевич спокоен — надо просто доехать каких-то семь километров до ведомства на Нагорном тупике и дать соответствующие распоряжения, оставив меня с носом.

Он еще не представляет масштаба пробки, которая готовится возникнуть на таком незначительном участке дороги.

— Всего наилучшего, — остался я допивать остывший кофе и оплачивать счета.