Коронный разряд

— Как у тебя вообще могла быть девушка?

— Не знаю, — честно пожал я плечами. — Кормишь вкусно, потом сама из дома не уходит.

— М-да… Я, кстати, с Ники стребовал, чтобы она к тебе не лезла. Она согласилась, но с условием, что ты не начнешь первым.

— Это в довесок к ужину в ресторане требование? — все же дорвался я до сока.

— Значит, вчера вы там и встретились, — сделал вывод Артем.

— Угу. Чего, кстати, ушли? — лениво поинтересовался я, сделав глоток.

— Вера не захотела остаться. Считай, сбежала. А я — за ней. Чуть подальше нашли кафешку, кофе попили. Так что нормально все.

Отпущение вины на княжеский манер. То есть его сиятельство не в претензии.

— Я тоже вкусно поел, — подытожил я воспоминания о дне ушедшем и вновь уточнил время на экране телефона. — Ладно, двенадцать почти. Еще минут сорок, наверное, до результатов. Ты ведь дождешься?

— Дождусь. Почему сорок?

— Да там черновой вариант протокола потерялся. — отложив сок, присел я на шезлонге. — Считай, каждую работу пришлось брать заново и выписывать отметку. А их там… много, в общем. И ведь обнаружили только утром, представляешь?

— А чего это он потерялся?.. — посмотрел на меня Артем с подозрением.

— Ой, да было бы о чем переживать! Там у тебя все равно пятьдесят два балла, а у меня — пятьдесят четыре.

— Чего?! — пронесся рев над площадью, спугивая птиц с веток, молодежь — с бортика фонтана, а вороватую бабусю заставляя отпрыгнуть от клумбы с цветами.

— Тихо ты, — шикнул я на товарища. — Пропал тот протокол. А в работах у нас — семьдесят шесть и восемьдесят два. Их и перепишут набело.

— У кого семьдесят шесть? — взволнованно приподнялся Артем, опершись на правую руку.

— Вот ты это и выяснишь, если дождешься.

— Максим, это нечестно! — возмутился он.

— Но мне действительно нужно уйти. А чтобы тебе было не скучно ждать, вот тебе спутник… — нагнулся я к самому крупному баулу, вжикнул замком-молнией и принялся осторожно извлекать содержимое.

— Манекен?! — приподнявшись и заглянув мне за плечо, удивился друг.

— Побольше уважения! Это заслуженный манекен, у него, между прочим, два пулевых отверстия в затылке, — проворчал я, аккуратно размещая его на своем месте.

Одет он был точь-в-точь, как я — туфли, брюки со стрелочкой и безрукавка. Внешностью тоже, следует отметить, походил очень близко — особенно если смотреть издали и без спецтехники. Во всяком случае, цвет кожи и даже спокойная мимика лица смотрелись весьма убедительно, а не как у его коллег из магазинов одежды. Только вот глаза выдавали — но мы их сейчас черными очками прикроем, из того же баула выуживая. И на всякий случай — кепочкой волосы примнем, чтобы совсем все хорошо…

— Максим? — Холод и строгость в голосе Артема перевели слово в требование-приказ объясниться.

Простым текстом это прозвучало бы, как: «Два пулевых отверстия? Какого демона? Кто?! И ты молчал?!» Но вот эта их высокородная экономия на словах и буквах…

— Этот город редко кого принимает сразу… — посетовал я на внешние обстоятельства.

Два предшествующих манекена вообще разорвало на куски вместе с машиной и грузовым вагоном… Ему незачем об этом знать, да и мстить теперь тоже некому. Уже некому.

— А как же… — пожевав нижнюю губу и что-то напряженно обдумав, произнес Артем. — Как же твои дороги, которые ты строил? И эти… хозяева города? Где был их порядок?

— Оказанная услуга ничего не стоит, — критически оглядев получившуюся из манекена и шезлонга композицию, я признал ее вполне удовлетворительной и принялся деловито сворачивать освобожденный баул. — Честно говоря, наплевать им на эти дороги. Вот как первая машина проедет по асфальтовому покрытию, так тебя и забудут, если соберешься строить или ремонтировать.

— Максим, я же видел их отношение, слышал слова их слуг!.. — послышалось раздражение в его тоне — как и всякий раз, когда происходит что-то непонятное и выбивающееся из его понимания.

— А? Так я же не просто так дороги делал, — завершил я возню с сумками и выпрямился, держа в руках объемистый сверток. — Я под каждой закопал несколько десятков кладов, а координаты — записал. От миллиона до десяти миллионов рублей, банкнотами в герметичных контейнерах. Плюс контейнеры-обманки в огромном количестве.

— И зачем это? Какая связь… — нахмурился друг.

Но в его глазах я уже видел легкое мерцание понимания — пока еще робкое, не готовое поверить.

— Затем, — присел я «на дорожку», — что случись недопонимание между нами — и первые координаты попадут в сеть. Потом вторые. А потом я даже не стану ничего выкладывать. Незачем. Все дороги и без этого превратятся в лунный ландшафт, разбитые поисковиками. И мои дороги. И чужие дороги. Все встанет намертво, вся Москва.

— Они ж тебя в порошок сотрут! — округлил глаза Артем.

— Попытаются, — равнодушно пожал я плечом. — Но от гнева деда это их не спасет. А кто пустит неудачника на престол?

— Первый же ремонт, прокладка труб, строительство перехода — и…

— И моя строительная компания получит новый подряд, — оглядел я толпу и взглянул на часы. — Мера непоправимого ущерба, который ты готов нанести, определяет степень уважения к тебе.