Коронный разряд

Ника заинтересованно посмотрела туда, даже втянула осенний воздух, полный ароматов земли и близко работающего дизеля, но смолчала.

— Вот, — остановился я недалеко от рабочей группы.

Впрочем, не подходя к ним слишком близко, чтобы не вызывать лишних вопросов. Только кивнул бригадиру, до того внимательно приглядывающему, чтобы все остальные работали. Остальных я не знал, но появление начальства они все равно уловили каким-то низовым чутьем и засуетились активнее, вытягивая из земли черно-зеленый перекореженный остов танка.

Хотя узнать танк в этом раздавленном корпусе можно было с трудом.

— Так что это? — жаждала Ника пояснения.

— Допустим, у нас есть два аристократа, — начал я издалека. — Они повздорили. Что будет дальше?

— Попытка примирения сторон, — с готовностью отозвалась девушка.

— Предположим, не получилось. Да, честно говоря, никогда не получается, — пожал я плечами. — Статистика именно такая. Далее у нас дуэль или война, верно?

— Ага.

— Но вот незадача, — поджал я губы. — На дуэли ведь и помереть можно. Силу никто сдерживать не станет.

— Война — тоже место неспокойное, — поежилась Ника, продолжая наблюдать, как корпус поврежденного танка вытягивают из почвы.

— А ведь жить хочется, — поддакнул я. — Поэтому есть решение.

Ника вопросительно подняла бровь.

— Малая война. Это, знаешь, что-то вроде признания поражения, но без поражения. Вот есть конфликт между уважаемыми господами. Они объявляют друг другу войну. Тот, кто осознает близость беды, выдвигает к границам своего противника пять — десять танков. После чего другая сторона сминает эти танки, с экипажами внутри, до состояния мятой консервной банки, — буднично поведал я, указывая подбородком на то, что удалось поднять из земли на поверхность.

— Так ведь война только вспыхнет с новой силой…

— Отнюдь, — повернулся я к Нике. — В современной практике этого достаточно, чтобы снять взаимные претензии. С одной стороны, нападавший ссылается на бездарность командира танкового подразделения и не несет урона чести, потому что его тут нет. А нет его тут потому, что обида не настолько велика, чтобы присутствовать лично…

— Какая-то ерунда… — отозвалась Ника, недоумевая.

— Вторая сторона довольна, потому что ущерб первой стороне нанесен значительный, плюс развлечение и реальная победа, которую можно занести в книгу рода.

— Но так же нельзя…

— Недовольны только экипажи танков, жизни которых никого не интересуют, а также жители близлежащих деревень, дома которых эти танкисты вынуждены штурмовать для имитации атаки. Аристократы же не теряют ни грана чести. Спор решен к взаимному удовлетворению сторон. Можно пожать друг другу руки, а завтра разругаться вновь.

— И часто так? — дрогнул голос Ники.

— Чаще, чем ты можешь себе представить, — сложил я руки за спиной и качнулся с пятки на носок. — Я считаю, что это неправильно.

— Конечно! — с жаром согласилась она. — Надо как-то сообщить в газеты, на телевидение! Это ведь фарс, в котором умирают люди!

— Хочешь рассказать аристократам, что они развлекаются неправильно?

— Да!

— А кто ты, чтобы указывать им, как жить? — произнес я без желания подначить, устало.

— Но общественность…

— Ника, аристократы уже привыкли, что за них должен умирать кто-то другой. А ты хочешь подвергнуть их жизнь опасности. Тебя не поймут.

— Ты именно это место хотел мне показать или будет какое-то еще? — поджала она недовольно губы.

— Именно это, — ответил я, примирительно улыбаясь. — Сейчас эту и еще несколько других машин вынут из земли и отправят на ремонтные заводы. Там их доведут до внешне целого состояния и продадут тем, кому нужен дешевый танк для самоубийственной атаки.

— Получается, ты потворствуешь!..

— Я хороню мертвых, — поднял я немного голос, чтобы оборвать поток ее возмущения. — Хороню через три, пять, десять лет после смерти. Ищу, разыскиваю информацию о малых войнах и достаю металлические гробы.

— Чтобы сделать новые гробы для живых?

— Мои танки — на радиоуправлении. Это дешевле, это сохраняет жизни. Это позволяет мне таскать по железным дорогам кучу другой техники без лишних вопросов, и это мое дело, — подытожил я. — Но мне не нравится, что сейчас происходит, как и тебе.

Я отвернулся от кипящей вокруг остова танка деятельности и направился к машине.

— Так зачем ты хочешь стать императором? — после долгой паузы, когда мы сократили расстояние до авто вполовину, спросила Ника.

Она все еще отходила от увиденного и вряд ли желала прямо сейчас услышать ответ. Но раз мы прибыли и раз у нас была такая цель…

— Слово «честь», которым аристократы так гордятся, искажено и размыто. Нужен тот, кто заставит их соблюдать правила и не выдумывать новые ради сохранности собственных шкур.

— Для этого у нас есть свой император.

— Значит, этот — не справляется, — покачал я головой.

— И ты задумал его сместить? — иронично посмотрела девушка.

— Вовсе нет.

— Тогда что? — посмотрела она удивленно. — Ведь не может быть двух императоров.