Коронный разряд

— Нет-нет-нет! Что вы! Вы же гости! — заверила нас секретарь и лично проводила грузчиков до двери, плотно прикрыв за ними створку. — Вот, ремонт в полном разгаре, — вздохнула она полной грудью. — Давайте я вас запишу на другой день?

— Мы подождем, — так же невозмутимо ответил я и откинулся на спинку кресла.

— Но…

— Вы ведь знаете, чей это кабинет?

— Да…

— Или кресло подо мной вы тоже решили поменять?

— Нет-нет! Ожидайте конечно же! Просто я хотела как лучше… — засеменила она обратно на свое место и с деловым видом взяла в руки бумаги.

— Вы их переверните лучше, — посоветовал я.

Девушка побледнела, затем порозовела, но продолжала читать перевернутый вниз головой текст.

Тем временем вновь открылась дверь кабинета — первым вышел грузчик, удерживая в руках по два сложенных друг на друга стула. За ним, с изрядными сложностями и тихими матерками, выглянули еще двое, вытаскивая из помещения массивный шкаф, зафиксированный по периметру скотчем — чтобы дверцы не повредить.

— Вы бы его разобрали для удобства… — с осуждением произнес я.

Грузчики замерли, словно вокруг ночь, а я участковый. Затем медленно и уверенно пошли дальше — уже беззвучно и с невозмутимым видом.

— Он же в лифт не пролезет! — с интересом оценил я габариты.

— А мы его п-по лестнице п-понесем… — просипел с надрывом идущий позади.

— Так сто этажей!

— А нам за каждый платят… — поравнялись они с нами.

— Стоять, — негромко, но выразительно произнес я. — Шкаф — поставить.

— А… — Поставив шкаф, они смущенно потоптались на месте, оглядываясь на секретаря.

— За дверь, оба, — встал я с кресла.

Грузчики молча вышли.

Я же подошел к шкафу и одним движением снял завязку из скотча с ручек. Затем мягко потянул дверцу на себя и заглянул внутрь.

— Игорь, да ты похудел! — обрадованно посмотрел я на смущенное бледно-розовое лицо друга, поправлявшего длинные волосы и выбившийся из-под клетчатого жакета ворот рубашки.

Мимо с видом ледяного спокойствия проследовала на выход секретарь. Потому что нет ничего хуже для карьеры, чем видеть непосредственного босса в глупом виде.

— О, Максим! А я тут, знаешь ли… — лихорадочно обвел взглядом Игорь невеликое пространство шкафа.

— Сидишь? — подсказал я.

— Ага! — кивнул он и робко улыбнулся.

— Так ты поудобнее присаживайся, — подавая пример, я потянул из-за спины свое кресло и пододвинул ближе.

Игорь аккуратно поставил ноги на пол и украдкой посмотрел в сторону двери.

— Сидеть! — положил я ему руку на плечо.

Рядом, проскрипев креслом, разместился Артем — на всякий случай перекрывая путь для побега.

— Добрый день, — вежливо поздоровался он.

Но Игорь отчего-то испуганно отшатнулся.

— Я знал, что этот день когда-нибудь настанет, — потерянно прошептал Долгорукий, переведя взгляд на меня.

— Виноват, давно надо было к тебе заехать, — улыбнулся я. — За пять лет не нашел время тебя увидеть лично. Ты уж извини, пожалуйста.

— «И-извини»?.. — из-под маски его отчаяния пробилось удивление.

— Плохой из меня друг, — виновато отвел я взгляд. — Одни подарки и открытки на день рождения, и то через третьи руки, а сам так и не выбрался к тебе ни разу. Хотел — честно, хотел! Только тебя всякий раз не было на месте, когда я мимо проезжал. Но и пост у тебя немаленький, все в трудах, заботах.

— Ну да… — пришел его черед отводить взгляд.

— Вот и у меня хлопот немало, — вздохнул я. — Тем не менее моей вины это не отменяет.

— Да ладно, что ты!.. — горячо и сбивчиво начал было Игорь, но я его прервал.

— Но, пожалуй, я знаю, чем можно загладить вину! — с торжеством, в котором чувствовалось то приятное лукавство, когда точно знаешь, что подарок придется по вкусу, произнес я. — Вера, торт! Вера?.. Вера!.. Артем! — возмутился уже я, поворачиваясь к другу.

Пусть объяснит ей, что не следует портить момент какой-то обидой! Только Артем тоже был временно недоступен для коммуникации — он ошарашенно смотрел назад.

Я тоже повернулся и тоже замер на несколько секунд, пытаясь осмыслить увиденное.

Над раскрытой и пустой пластиковой коробкой из-под торта замерла с маской ужаса на лице Вера, глядя на собственные ладони, запятнанные шоколадными следами немыслимого преступления. Крошки были на ее подбородке, крошки лежали на синей ткани ее юбки, и ни один адвокат мира, даже самый гениальный, не взялся бы оправдать ее перед лицом неопровержимых улик.

— Вера… ты зачем съела торт?.. — ошарашенно произнес Артем.

— Я… я… — залопотала она, переводя взгляд то на него, то на свои ладони. — Я не знаю, как так получилось… — перешла она на едва слышный шепот.

На ее лице были такое отчаяние, такая буря эмоций, что сложно описать словами. Словно у матери, считавшей себя образцовой и идеальной, после первой порки сына. Будто у молодого и отчаянно верящего в свой коллектив директора после первого увольнения сотрудника. Как у резидента, с треском провалившегося на какой-то ерунде…

— Вера, ты трогала крышку? — сильно зажмурившись, спросил Артем вновь.

— Я с-случайно, я хотела просто аромат…

— Ой, бли-ин… — как от зубной боли прошипел он, вцепившись ладонями в виски. — Максим, это ведь тот самый торт, да?