Коронованная любовью

Завтрак тянулся очень долго — одно блюдо сменяло другое, выпитые бутылки сменялись полными, и Хионе казалось, что скоро настанет время пить чай.

Не говоря уж о приветственных, адресованных ей речах — премьер-министра, верховного судьи и других удивительно скучных сановников, которые, видимо, понятия не имели, когда следует замолчать и сесть.

Конечно, говорили за столом только по-немецки, и Хиона была рада, что знает этот язык, хотя он ей никогда не нравился.

Она предпочла бы славонский, который, как ей рассказывал капитан Дариус, отличался мягкостью и музыкальностью, а некоторые слова и выражения сами по себе были чистой поэзией.

Когда завтрак наконец подошел к концу, она чувствовала себя совсем измученной. Но тут к ней подошла леди Боуден, чтобы представить ей присутствовавших на завтраке дам, хотя их было немного.

В конце концов, когда, по мнению Хионы, все было сказано, ей разрешили удалиться к себе в спальню, где, к большому ее облегчению, ее ждала Мизра.

— Вы, наверное, очень устали, ваше высочество, — сочувственно сказала камеристка.

— Очень, — ответила Хиона. — Никогда еще я не выслушивала столько длиннейших речей и столько одних и тех же слов, повторяемых снова и снова.

Она засмеялась, а Мизра сказала:

— Так уж всегда: австрийцы и немцы — они говорят, говорят, пьют и пьют. А иногда распевают песни, но только не во дворце.

Хиона оглядела спальню, решила, что она безобразна, но затем подумала, что она тут временно: после венчания ей предстоит поселиться в парадных покоях.

Словно угадывая ее мысли, Мизра сказала:

— Прежде, говорят, во дворце было очень красиво, но теперь занавесы с кроватей сняли, а много чудесных картин убрано на чердак.

— Но почему? — спросила Хиона.

— Его величество считает, что все это ненужные пустяки и напрасная трата времени.

Хиона засмеялась.

Она уже успела догадаться, какую важность король придает времени.

Она медленно сняла шляпу и платье, в котором приехала, и Мизра посоветовала ей отдохнуть перед обедом.

Хиона поймала себя на том, что она думает о короле как о человеке и ее муже, и поняла, что находит его отталкивающим, причем не только из-за возраста.

С того момента, когда она спустилась на перрон, он не нашел для нее ни одного доброго слова, а только торопился поскорее закончить церемонию встречи с ней.

Ей пришло в голову, что он зол, так как его принуждают жениться, и испытывает такое же нежелание вступить в брак с ней, как она — с ним.

— Быть может, мы пойдем каждый своим путем, — сказала она себе, глядя на свое отражение в зеркале.

И словно опять увидела жестокую складку узких губ короля, его враждебный, как она думала, взгляд, и ей стало страшно.

Страшно не только от мысли, что он будет ее мужем, но и от чего-то еще, хотя от чего именно, выразить словами она не сумела бы.

Но это нечто было таким ощутимым, что ее охватил ужас.

Глава 5

Хиона посмотрела на себя в зеркало и решила, что никто не сможет поставить ей в вину, будто она не постаралась выглядеть привлекательной при первом своем официальном выезде.

Мать выбрала это светло-желтое платье цвета весенних солнечных лучей, оно подчеркивало мягкую золотистость ее волос и придавало ее глазам даже еще большую таинственность.

Шляпа была отделана желтыми розанами, и, когда Мизра подала ей перчатки и маленький атласный ридикюль, она решила, что даже король должен будет признать ее элегантность.

Она уже собралась спуститься вниз, когда в дверь постучали и лакей доложил:

— Сэр Эдвард Боуден просит ее высочество поговорить с ним, прежде чем ее высочество присоединится к его величеству, и я должен проводить ее высочество в гостиную, где он ее ожидает.

Хиона тотчас направилась к двери со словами:

— Я готова.

Лакей был человек в годах и, видимо, служил во дворце давно, а потому она его спросила:

— Вам довелось видеть здесь много перемен?

Спросила она по-славонски и медленно. После паузы он ответил:

— Я поступил сюда на службу еще молодым человеком, ваше высочество, при прежнем короле. В те дни дворец был счастливым местом.

Тон его был таким, что ему не нужно было ничего добавлять, и Хиона пошла рядом с ним по длинным коридорам, а затем по великолепной двойной лестнице спустилась в мраморный зал.

Оттуда лакей проводил ее в небольшую, скудно обставленную комнату. Тут, предположила она, ждали те, кому король назначил аудиенцию.

— Доброе утро, ваше превосходительство, — сказала Хиона. — Вы будете сопровождать меня в парламент, где, как я поняла, его члены намерены преподнести его величеству и мне какой-то замечательный свадебный подарок?

— Я буду сопровождать ваше высочество, — ответил сэр Эдвард — но прежде мне необходимо сообщить вам нечто важное.

— Что именно? — не без опасений осведомилась Хиона.

— Вчера вечером его величество и его советники поставили меня в известность, что было бы лучше, если бы вы взяли другое имя.

— Другое имя?! — удивленно воскликнула Хиона.

Этого она никак не ожидала. Сэр Эдвард был, видимо, смущен.

— Его величество полагает, что вам как царствующей королеве подошло бы более обычное имя.

Хиона молча посмотрела на него, а потом сказала: