Коронованная любовью

Его длинная речь так ее убаюкала, что она не сразу поняла, что от нее требуется, а тогда сказала:

— Я не могу понять, ваше превосходительство, почему король сам не приехал в Англию, и чтобы обратиться к королеве за содействием для своей страны, и чтобы лично попросить моей руки.

Славонский посол изумился так, словно она швырнула в него бомбу.

Затем он надулся, запыхтел и вновь произнес длинную речь, настолько запутанную, что Хионе стало ясно одно: правды она не услышит.

Она заметила, насколько мать расстроила ее прямота, поняла, что та опасается, как бы она не настроила посла против себя. Уж тогда он, конечно, доложит своему королю о ее поведении в самом черном свете.

Однако ее больше заботила собственная судьба, чем чувства ее матери, и когда наконец его гортанный голос умолк, она сказала:

— Неужели, ваше превосходительство, ситуация в Славонии настолько критична, что все необходимо делать в подобной спешке?

На этот раз, к ее удивлению, ей ответил сэр Эдвард, прежде чем посол успел обдумать ответ, в уклончивости которого она заранее не сомневалась.

— Положение, ваше высочество, достаточно трудное, — сказал он, — но его величество убежден, как и все мы, что сообщение о вашей скорой свадьбе настолько восхитит население страны, что все неприятности останутся позади.

— Неприятности? Какие же? — не отступала Хиона.

Британский посол смущенно покосился на славонского, прежде чем ответил:

— Небольшие беспорядки, весьма обычные для балканских стран.

— Беспорядки по какой причине? — осведомилась Хиона.

На этот раз пауза стала заметной. Оба они, решила она, обдумывают, как уклониться от ответа. Наконец посол Славонии сказал:

— Все это будет объяснено вашему высочеству, когда вы прибудете в Дюрик, и я уверен, что прием, который вы встретите, вступив на берег Славонии, не оставит желать ничего лучшего.

— Надеюсь от всего сердца, — сказала Хиона. — Однако есть одно, на чем я настаиваю теперь же.

Славонский посол бросил на нее взгляд, ясно говоривший, что слово «настаивают ему очень не понравилось и он не понимает, чего она может потребовать.

Но прежде чем он успел открыть рот, Хиона сказала:

— Не сомневаюсь, вы сочтете это вполне разумным желанием: я хочу, чтобы кто-то занимался со мной славонским языком. Я способна к языкам и желаю приступить к занятиям без промедления, разумеется, с учителем славонского происхождения.

— Я, право, не вижу никакой необходимости в этом, ваше высочество, — ответил посол. — Его величество и весь двор говорят по-немецки.

— Да, я слышала, — холодно сказала Хиона, — но мне хотелось бы понимать язык страны, в которой я буду жить, а большинство подданных его величества, естественно, славонцы.

Возразить на это было нечего, и посол надулся, запыхтел и несколько раз повторил, что найти подходящего учителя до ее приезда в Славонию практически невозможно.

И тут британский посол сказал:

— Новый адъютант его величества, сопровождавший нас в Англию, ведь славонец?

— Если вы говорите о капитане Озо Дариусе, то он слишком молод. А поскольку при дворе он совсем новичок, то не считаю его подходящим наставником для ее высочества.

— Все остальные ведь немцы, — спокойно сказал сэр Эдвард, — и, полагаю, вряд ли среди них найдется хоть кто-то, бегло говорящий по-славонски.

Весьма неохотно посол Славонии уступил.

— Ну хорошо, — сказал он, — вы можете заниматься с капитаном Дариусом, а едва мы прибудем в Дюрик, его услуги больше не потребуются.

По его тону Хиона поняла, что выиграла генеральное сражение.

Только когда посол удалился, вновь высокопарна объяснив, как замечательно для всех, что она должна стать королевой Славонии, принцесса Луиза спросила:

— Почему, любовь моя, ты так настаиваешь на уроках славонского языка?

Хиона с изумлением посмотрела на мать.

— Мама, — сказала она, — но ведь именно так поступил бы папа. Как он досадовал и сердился, когда посещал страну, на языке которой не мог говорить бегло. И он возмутился бы, если бы я согласилась стать королевой Славонии, не умея двух слов сказать подданным моего мужа.

Принцессе нечем было парировать такой довод, но перед тем как на другое утро капитан Дариус приехал дать Хионе первый урок, она сказала дочери:

— Послушай, Хиона, мне кажется, ты сделаешь ошибку, если заговоришь с капитаном Дариусом о политике.

— Почему, мама? — удивленно спросила Хиона.

Принцесса замялась, и Хиона сказала:

— Почему политика Славонии — такой секрет? Я вчера прекрасно поняла, что посол что-то утаивает от меня.

— Мне кажется, ничего секретного тут нет, любовь моя, — сказала принцесса. — Британский посол объяснил мне, что в стране неспокойно, потому что многим людям не нравится, что ими правит король-иностранец, как они считают.

— Я могу это понять.

Принцесса проницательно посмотрела на дочь.

— Понять ты можешь, — сказала она, — но было бы огромной ошибкой сочувствовать им или хоть в чем-то забывать о лояльности, какой ты обязана своему мужу.