Коронованный лев

— Нет. Я об этом уже думал. И это было не везение. Я чувствовал себя иначе, действовал не так как обычно. Хотя в чем именно разница трудно объяснить, легче именно почувствовать, и я все-таки старался слишком не зарываться и сдерживался.

— И как на это отреагировал Оливье? — поинтересовался отец немного настороженно.

— Очень спокойно. Кажется, он решил, что я так разволновался перед очередной дуэлью, что у меня… пропали некоторые детские комплексы, которые мешали мне ему противостоять.

Отец пожал плечами и задумчиво взъерошил бороду.

— А если он прав? Если не в причине волнений, то в последствиях? Волнений-то, все-таки, хоть отбавляй.

— Да нет, к сожалению, что бы ни говорил Оливье, мне всегда было до него как до луны, — вздохнул я помолчав.

Отец снова пожал плечами.

— Трудно сказать. Может быть и так.

— Так. К тому же, если прав я, а не Оливье, то в этом есть некоторый смысл.

— Да уж, хоть до этого додумались… Рад, что это повышает наши шансы на более-менее благополучный исход.

Я пристально посмотрел на отца.

— Тебе это действительно нравится? У меня такое чувство, что от нас самих остается все меньше и меньше.

Отец неопределенно усмехнулся.

— На это можно посмотреть и с другой стороны — нас становится все больше и больше!

А ведь и верно. Я рассмеялся.

— Хорошо. Как бы то ни было, я постараюсь проверить еще раз. Уверен, что это не могло произойти только со мной.

А пока я решил вплотную заняться пирогом с дичью и специями и прочими в буквальном смысле насущными вещами. Румяная корочка была такой хрустящей, а какие были пряности!.. У меня в голове проскочила мгновенная бредовая мысль: «хорошо, что я жив и нахожусь именно здесь и сейчас!» В сущности, жизнь — прекрасная и удивительная штука, жаль, что короткая. Может быть, настолько прекрасная, что ею даже можно с кем-то поделиться, лишь бы их было не слишком много.

— Вкус все же немного необычный, — задумчиво промолвил отец, стукнув пальцем по стаканчику.

— И все-таки замечательный.

Отец вздохнул.

— Странно теперь будет разговаривать со старыми знакомыми, людьми привычными и обычными, и относиться к ним как к историческим личностям, деятелям, персонажам… — Он скептически встопорщил усы и приподнял брови. — Наверное, я буду невольно смотреть на них с таким же исследовательским любопытством как на экспонаты в кунсткамере.

Я сочувственно кивнул. Все мы так будем. Но профессиональный историк среди нас только он один.

— Эх, ладно, — он махнул рукой. — Пойду, пожалуй. Когда закончишь, намекни оставшимся соням, что мы уедем без них.

— Не такая плохая мысль, — ответил я, подумав об Огюсте. Но оставлять никого не пришлось. Двери открылись и, что-то недовольно бубня, в зал вошел Готье, подталкивая перед собой не менее недовольного заспанного Огюста. По крайней мере, сегодня Огюст пришел завтракать без оружия под рукой.

— А вот и мы, — объявил Готье, — белые медведи.

Огюст то ли фыркнул, то ли что-то буркнул. Потом они оба с интересом повели носами.

— Чем это пахнет? — недоверчиво вопросил Огюст.

— Остывшей утренней амброзией, — ответил я.

— Вот поганец Рауль! — возмутился Готье. — Даже не предупредил, что именно тут остывает!..

Огюст молча опрометью кинулся к столу, с удивлением оглядел кувшин-кофейник, погладил его, налил себе кофе и отпил глоток, потом посмотрел на отца.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — ответил тот благодушно. — Подкрепляйтесь, как следует. Отдам последние распоряжения, и потом поедем.

Мы символически раскланялись, ненадолго попрощавшись.

— А я то думал, что это Рауль такой хитрый, — продолжал Готье, располагаясь за столом и тут же выстроив на тарелке внушительную баррикаду из закусок, а также вооружившись хорошим кубком с вином и лишь затем заглянул в кофейник.

— Он всегда хитрый, — неприязненно заметил Огюст и хотел добавить что-то еще, должно быть и вовсе нелицеприятное, но передумал.

— Славно, — я покачал головой. — Но нам все равно придется доверять друг другу. Иного не дано, мы в одной лодке, даже если это «корабль дураков».

— Ты украл мое сравнение, — огорчился Готье, имея в виду, что я прочел его мысли, так как таких сравнений я от него еще не слышал.

— Ладно, не сочтите за дезертирство, — сказал я, поднимаясь, — но я вас тоже ненадолго оставлю.

— И ты, Брут… — проворчал Готье.

— Спокойно, дорогой Кассий. Кое-что проверю, и может быть, у меня будет для вас новость.

Огюст посмотрел на меня с интересом. Интерес, это уже хорошо. Я передумал и вернулся с полдороги от двери.

— Если хотите, можете проверить сами — попробуйте потом, как у вас сегодня фехтуется, и Рауля с собой прихватите. Реквизит спросите у Оливье или у Мишеля. И ничему не удивляйтесь.

Я прощально кивнул им и отправился к Диане.