Коронованный на кресте

А каковы доводы Елисеева к этому утверждению? Оказывается, по его словам, Морозов сам вспоминал в своих мемуарах: «Любовь к природе была у меня прирожденной. Вид звездного неба ночью вызывал во мне какое-то восторженное состояние». Оказывается, по Елисееву, любовь к природе и восторженное состояние при виде звездного неба являются свидетельством «склонности к мистическим переживаниям и вообще неоформленной религиозности пантеистического толка». Далее Елисеев пишет: «Были у Морозова и настоящие видения, описанные им в начале книги „Откровение в грозе и буре“». По мнению Елисеева, они очень напоминают видения К. Э. Циолковского, мистика и последователя Н. Ф. Федорова, бывшего одновременно и другом Н. А. Морозова. Значит, основатель теории космонавтики К. Э. Циолковский просто мистик? Астроном же Морозов доказывал в книге «Откровение в грозе и буре», что Откровение ап. Иоанна Богослова в Библии (Апокалипсис) — не мистика, а описание реального звездного неба. Все поставлено у Елисеева с ног на голову. По его мнению, выходит, что только потому, что среди друзей математика, химика, астронома Морозова были «оккультисты и люди, мечтавшие о создании „новых религий“», Морозов тоже был оккультистом. И что предосудительного в том, что Циолковский и Морозов могли быть в дружеских отношениях с Николаем Федоровичем Федоровым? Это замечательный русский мыслитель (1828–1903), автор труда «Философия общего дела», оказавшего большое влияние на развитие в России антропокосмических идей. Кстати, евразийцы использовали его идеи в обосновании своей доктрины.

Да и говорить о дружбе Морозова с Федоровом можно с большой натяжкой. Судите сами: Федоров на 26 лет старше Морозова. В 16 лет (в 1870 году) Морозов приехал учиться в Москву во 2-ю Московскую гимназию. Федорову тогда было 42 года. Через пять лет Морозов был арестован. Тогда ему был всего 21 год (а Федорову — 47). Дальше сплошные скитания Морозова по тюрьмам. А когда Морозов в 1905 году вышел из заключения в Шлиссельбургской крепости, Федоров уже умер. Так что здесь Елисеев как-то передергивает факты, стремясь подчеркнуть то, чего не было, — оккультизм Морозова.

Елисеев пишет: «Также Морозов был хорошо знаком с поэтом и мистиком В. Я. Брюсовым, печатанию его книг способствовали Ф. Э. Дзержинский и А. В. Луначарский. Первый поддерживал секретные экспедиции оккультистов на север России, второй в начале XX века пытался создать «новую религию» для «нового общества». Очень интересовался трудами Николая Александровича и поддерживал его исследования В. Д. Бонч-Бруевич, в свое время изучавший и пропагандировавший идеи русских сектантов-хилиастов». По Елисееву выходит, что все кругом оккультисты — и «железный Феликс», и атеист Ленин (они тоже оказывали поддержку Морозову). Ну, а как быть с гениальным химиком Менделеевым? Менделеев сам представил на защиту докторскую диссертацию Морозова по химии. Менделеев ценил Морозова как блестящего химика. По Елисееву, вообще все советские естественники — оккультисты! Вот что пишет Елисеев: «Советские естественники традиционно либо просто антирелигиозны, либо враждебны к христианству, предпочитая ему восточные религии, как якобы более научные. Объясняется подобная неприязнь, возможно, тем, что естественники обычно стремятся к созданию тотальных теорий, объясняющих „все и вся“. (Особенно это характерно для математиков, так как они имеют дело с числами, которые можно записать как угодно и суть их от этого не изменится и с которыми можно проводить самые дикие операции — ничего им от этого не будет.)»

Это ж надо, так не любить математиков!

Оказывается, «успех книг Фоменко обеспечивается и общим подъемом интереса к оккультизму, который переживает сейчас наше общество».

И опять грубое передергивание фактов. Фоменко в своих работах как раз и выступает против традиционной хронологии, построенной Скалигером в средневековье, когда оккультные науки были в самом расцвете.

Если Елисеев говорит о Морозове и его друзьях как об оккультистах, то неплохо было бы знать, что оккультист и предсказатель Нострадамус, книги которого сегодня так любят читать, был современником Скалигера и другом его отца, который тоже занимался хронологией, Юлия Цезаря (Жюля Сезара).

У Скалигера, естественно, были предшественники. Так, Николо Макиавелли (1469–1547), написавший труд «Флорентийские истории», позаимствовал якобы у античного историка Полибия идею циклизма. Эта идея, вероятно, и была положена в основу хронологии Скалигера, который связал гражданскую историю с историей Библии. Идея циклизма заключается в том, что ситуации, имевшие место в прошлом, повторяются: таково божественное предвидение. Причем повторения в традиционной истории имеют явную закономерность. Но «хронологические сдвиги», которые выявил в результате математического анализа А. Т. Фоменко, не имеют никакого отношения к идее цикличности (повторяемости) в истории.

Несколько десятков хронологических сдвигов группируются вокруг величин, названных «основными жесткими сдвигами»: