Короны

Кристиан закрыл глаза, как и говорил учитель, заглянул в Чертоги Грядущего, но увидел лишь сумрак. Мутные потоки текли в руслах темного Ничто, линии судьбы утонули под толщей воды. Да и воды ли? Кристиан называл ее условно водой, чтобы хоть как-то объяснить то, чего объяснить был не в силах.

Ничего. Пусто. Кристиан с тоской открыл глаза и посмотрел вниз, на деревню, затихающую в весенней вечерней сутолоке. Как хорошо местным жителям быть обычными людьми со своими мелкими, незначительными проблемами, заботами, думами, ссорами и горестями. Никто из них не понимает того дара, что выпал каждому. Дар быть обычным. Без этих дурацких приступов и проклятия, что являются отметиной Темного Бога, дарованного ему и его учителю, Вегласу всех ветров.

— Кристиан, — окликнул его внизу женский голос. — Пойдем ужинать.

А все-таки здесь хорошо. После стольких деревень, сел, весей, городов — больших и малых, и даже столицы — тут к нему относились хорошо. Что там, с ним общаются как с равным, хотя он, Кристиан, без семьи и фамилии. Великий позор не знать своего рода. Любой сирота, родители которого отказались от него, мог получить фамилию от места где вырос — таких ходили сотни по дорогам Кантии: Ируины, Калдены, Родокены, — от названий приютов, что дали им кров. Но Кристиан… У него приемных родителей было больше, чем у северных племен набегов на южные земли. Мальчиком он родился смышленым, красивым, рослым, нрава, опять же, самого приятного. Но все бы хорошо, если не припадки. В детстве они случались часто, почти каждую неделю, вынуждая взрослых шарахаться от него, как от зачумленного. Нет, Кристиан не обижался на них, не злился, не стал грубый сердцем. Он все понимал, у них нет другого выбора — он Дамн, проклятый, в чьем теле живет одно из отродий Темного Бога, запретного четвертого брата Триединых Богов.

Так было и так должно было быть. Кристиан жил как Дамн — его не пускали под свой кров, не подавали милостыню, как другим нищим, не нанимали на работу. Он шел от одного храма Трех Богов до другого, питаясь черствыми корками у задней стены святого дома. Там оставляли подношение Богу Темному, запретному, те, кто нуждался в его помощи, те, кто не находил спасения у Триединых. Воры, убийцы, грабители, насильники — и среди них попадались верующие, только Бог у них был свой. Но если бы не они, разве прожил Кристиан шестнадцать лет, скитаясь по всему королевству?

Он всю жизнь был Дамном и помереть должен был Дамном. Но встретил великого Вегласа всех ветров, своего учителя, который сказал, что его припадки — это великий дар, а не проклятие. И что он, Роман Валерьевич, такой же. Только видения его сильнее и летят через время гораздо дальше, чем у Кристиана. Учитель был не от мира сего в прямом смысле. Он сказал, что его мир не на севере, где живут племена, не на востоке, где обитают варвары, не на юге, где в пустынях царствуют огромные каганаты, не на западе, где, по слухам, за Морем Скорби тоже живут люди. В его мир нельзя добраться ни на коне, ни на лодке, ни долететь, сев на гигантскую птицу, что живет на вершинах Горы Богов. Его мир вообще не создан Тремя Богами. Он далеко отсюда и одновременно близко. Чтобы попасть в его мир надо быть им, Романом Валерьевичем.

Кристиан не слышал никогда о семье Валерьевичей, поэтому сразу спросил у учителя о ней. В ответ старик, а учитель был стар, очень стар, рассмеялся. Он сказал, что семья его зовется Меренковы, а сам он Роман Валерьевич, то есть, сын Валерия. Странно, конечно. Так бы и говорил — Роман из семьи Меренковых, сын Валерия.

Учитель говорил, что он тоже своего рода Дамн, только он управляет своими припадками. Роман из семьи Меренковых, говорил, что так и нужно. Нельзя быть стихийным Дамном, это «ненаучно». Кристиан не понимал, что значит «ненаучно», хотя знал другое — как только он научится видеть будущее в любой момент, когда только захочет, как учитель, то припадки уйдут сами собой. И не сказать чтобы ученик совсем не старался. Только получалось мало что.

Кристиан поднялся на ноги и отряхнул задницу от земли и мелкой травы. Бегом спустился вниз, пробежал между домами, проскочил храм Трех Богов, просочился через пустые мастерские и оказался на площади Рюгена — самого восточного из всех северных поселений. Из большого котла разливал похлебку сам учитель. Сейчас здесь собрались почти все — великий Веглас раз в неделю кормил рюгенцев своей фирменной солянкой, после чего говорил сказания о жизни в другом мире. Сказания почти всегда были интересны. Один раз он расскажет «о равноправии и самоопределении», вроде все друг перед другом равны: и простой крестьянин, и самый богатый лорд. Каждый сам волен поступать так, как ему вздумается, не озираясь ни на кого. Другой раз сказания будут об «атеизме» — Роман Валерьевич говорил, что нет никакого Бога или Трех Богов, а человек произошел от обезьяны. Ох, много чего Веглас говорил. Всерьез никто это все не воспринимал, конечно. Порой над учителем подшучивали, по-доброму, но слушать слушали. Все-таки интересные вещи старик болтал, необычные, хоть и дикие.