Короско

Этот прелестный оазис среди безотрадной африканской пустыни казался драгоценным изумрудом в оправе из красной меди. Но не одна краса этого пейзажа манила взоры усталых, измученных путников. Нет, этот уголок рая сулил им и отдых, и отраду, и облегчение от мучившей их жажды. Действительно, здесь было семь колодцев больших и два маленьких. Это были мискообразные углубления, вырытые в земле и наполненные водою, черной и холодной, до краев. В них хватало воды на самые многочисленные караваны. Даже Сади, находившаяся все время в полусознательном состоянии, как будто ожила: и ее радовала эта зеленая трава, этот клочочек тени. Усталые, измученные животные далеко протягивали вперед свои длинные шеи, с видимым наслаждением втягивая в себя воздух.

Здесь сделали привал. И люди, и верблюды напились вволю. Верблюдов привязали к кольям. Арабы разостлали в тени свои циновки, на которых расположились спать, а пленные, приняв свою порцию дурро и фиников, получили разрешение делать, что хотят, в течение всего дня, а перед закатом к ним должен был явиться мулла – наставлять в «правой вере».

Дамам предоставили расположиться в густой тени акаций, мужчины же удовольствовались тенью пальм. Их широкие и большие листья ласково шелестели у них над головами; тихий степенный говор арабов некоторое время доносился до них, равно как и мерное, медленное чавканье верблюдов.

Глава 8

Полковник Кочрейн вдруг почувствовал, что кто-то трогает его за плечо. Обернувшись, он увидел перед собой возбужденное черное лицо негра Типпи-Тилли. Тот держал палец у рта, в знак молчания, и глаза его тревожно бегали по сторонам.

– Лежите смирно! Не шевелитесь! – прошептал он Кочрейну в самое ухо. – Я здесь лягу рядом с вами; они не отличат меня от других… Постарайтесь понять меня, я имею сказать вам нечто важное!

– Если ты будешь говорить медленно, – сказал полковник, – я пойму.

– Я не совсем доверяю тому человеку, Мансуру, думаю, лучше скажу самому Миралаи. Я все ждал, пока все заснут. А теперь через час нас созовут к молитве. Вот вам, прежде всего, пистолет, чтобы вы не сказали, что вы безоружны! – И негр сунул полковнику в руку старый громоздкий пистолет, вполне исправный и заряженный. Кочрейн взглянул на него внимательно и затем спрятал в карман, кивнув негру головой. – Нас восемь человек, желающих вернуться в Египет, да вас четверо мужчин. Один из нас, Мехмет-Али, связал двенадцать лучших верблюдов, – это самые сильные и быстрые из всех, за исключением верблюдов двух эмиров! Кругом расставлены часовые, но они разбрелись в разные стороны. Те двенадцать верблюдов, о которых я говорю, стоят тут недалеко от нас, за этой акацией. Лишь немногие из остальных животных сумеют нагнать нас. К тому же у нас при себе ружья, а часовые не могут задержать двенадцать верблюдов. Бурдюки все доверху налиты водой, а завтра к ночи мы можем увидеть перед собой Нил!

Полковник понял не все, но все же вполне достаточно, чтобы уловить самую сущность речи. Последние дни испытаний жестоко отразились на нем. Лицо его было мертвенно-бледно, и волосы заметно седели с каждым часом. Его можно было теперь принять за отца того бравого полковника Кочрейна, который всего сутки тому назад расхаживал по палубе «Короско».

– Это все прекрасно, – отвечал он, – но как нам быть с нашими тремя дамами?

Черномазый Типпи-Тилли пожал плечами.

– Одна из них старая, да и вообще, когда мы вернемся в Египет, мы найдем там женщин, сколько угодно! Молодым же ничего не сделается: их просто поместят в гарем калифа!

– Ты говоришь нелепости, – вскипел Кочрейн, – мы или возьмем наших женщин с собой, или сами останемся с ними!

– Я полагаю, что сам ты говоришь вещи неразумные, – сердито отвечал негр, – как можешь ты требовать от моих товарищей и от меня, чтобы мы сделали то, что должно погубить все дело? Сколько лет мы ждали подобного случая, а теперь, когда этот случай представился, вы хотите, чтобы мы лишили себя возможности воспользоваться им из-за вашего безумия насчет этих женщин!

– А ты забыл, что мы вам обещали по возвращении в Египет?

– Нет, не забыл, – по двести египетских фунтов на человека и зачисление в египетскую армию! – сказал негр.

– Совершенно верно! Ну, так вот, каждый из вас получит по триста фунтов, если вы придумаете какое-нибудь средство взять женщин с собой!

Типпи-Тилли в нерешительности почесал свою кудлатую голову.

– Мы, конечно, могли бы привести сюда еще трех быстрейших верблюдов; там еще есть три прекрасных животных из числа тех, которые стоят там у костра. Но как мы взгромоздим на них женщин второпях? Кроме того, как только верблюды поскачут галопом, женщины, наверное, не удержатся на них; я даже боюсь, что и вы– то, мужчины, не удержитесь: ведь это дело не легкое! Нет, мы оставим их здесь. Если вы не согласны оставить ваших женщин, то мы оставим и вас и бежим одни!