Короткая дорога

Он очень уважает мою кофе-машину, по количеству функций, дизайну и стоимости напоминающую маленький звездолёт. Отлично, кофе так кофе, а я лучше по вискарику — нервы ни к чёрту.

— Присаживайся, присаживайся, — я взглядом указал на плетёное кресло у стола. — Сахарку? Лимончик? Может, корицу?

Кофе-машина издала звук, смахивающий на залп имперского крейсера, и замигала цветными огоньками.

— Что, блин, стряслось? — Данилу не откажешь в отличном чутье, моментом осознал, что обстановка напряжённая. — Меня здесь не было меньше суток! Что ты натворил? — Я?! Натворил? Всего лишь отвёз вчера папиросы незнамо какого года производства по адресу, который ты мне дал. Познакомился с симпатичной девушкой. А вот что началось потом, это ты мне объяснишь. Когда внимательно выслушаешь. Постарайся не перебивать.

Сосед мрачнел с каждой минутой, но встревать в мой шедевр красноречия не пытался. Как писал без малого сто лет назад Михаил Булгаков, грозные матерные слова запрыгали по комнате, как град по подоконнику. Крепко досталось всем, начиная от любителя ветхозаветных папирос со шведским именем и его очаровательной правнучки, до Весельчака У из “Сампо”, троицы специалистов по чудовищам Ледникового периода, непосредственно чудовищу, а равно Даниле Алексеичу лично, вкупе с его ненаглядным “ЗИМ-Горький” и пристрастием к несуществующей фантастической литературе.

Если кратко: что это за хрень, за ноги вашу мамашу?!

— Дела-а… — только и протянул Даня, едва мне удалось подавить в себе внутреннего Цицерона. — Да, дела. У тебя загранпаспорт здесь или в городе? — Заг… — я от неожиданности запнулся. — Что? Загранпаспорт? Здесь. Думал, границы к середине лета откроют, в Финку сгоняю… А тебе зачем? — Бери с собой на всякий случай и поехали. — Куда поехали? — я аж попятился. — На кудыкину гору! Давай-давай, покажу кое-что. Твоя таратайка пока не рабочая, поедем на моей.

Я нашел в ящике рабочего стола невостребованный этим шальным летом загран, сунул в карман куртки. Поразмыслил, добавил туда же сотню евро, валявшуюся в столе ещё с прошлого лета. Судя по сосредоточенному и отчасти злому виду соседа, к шуткам Данила расположен не был.

Кажется, я упоминал, что его “Веста Кросс” просто на диво затрёпанная. Так ушатать сравнительно новую машину за пару лет невозможно физически, смотреть больно. Видел я однажды автомобиль, попавший в песчаную бурю с ураганным ветром — базальтовый песок произвёл эффект крупного наждака: краска почти сползла, металлические детали в мелких сколах, драный пластик. Так вот, настолько плохо “Веста” не выглядит, но сходство определённо есть: облезлая, будто паршивый кот с помойки в неблагополучном квартале.

Внутри, однако, всё вполне приемлемо — никаких завалов пустых пластиковых бутылок из-под воды и чая “Липтон”, как у неаккуратных водителей. Кофейный ароматизатор. Иконка Николая Чудотворца. Сиденья не протёрты.

Кстати, не замечал раньше — машина слегка “поднята”, клиренс выше, отличные “горные” колеса, совершенно не нужные в условиях Ленинградской области. Зачем?

— Двинулись, помолясь, — буркнул Даня. — Пристегнись. И бога ради, все вопросы, когда приедем, я остановлюсь и предъявлю… То, что надо предъявить. Бак вроде на две трети, хватит.

Последующие сорок минут не происходило ничего необычного. Мы добрались до Приладожского, я вновь увидел разрушенную избу у поворота, свернули на проклятущую бетонку. Прогнали по ней километров десять — я отдельно отметил, что кафе “Сампо” вновь сгинуло. Утром я доехал до него меньше, чем за четверть часа, а сейчас вырубки с автостоянкой не видно.

Наконец Даня уверенно свернул вправо, на просеку.

— Мне Ольга рекомендовала с главной дороги никуда не съезжать, — монотонно сказал я. — Уверен? — Безусловно, — ответил сосед. — Тут недолго. Дорога-то короткая.

Просека как просека. Наезженная, широкая, без ям, глубоких луж и завалов бурелома. С переднего сиденья были хорошо видны следы шин, причём ехал аппарат куда крупнее нашей “Весты” — грузовик, трактор? Начали попадаться громадные, — с дом!— валуны и скальные выходы, такие есть лишь севернее Приозерска, ближе к Кузнечному и административной границе Карельской республики. Интересно, куда сейчас мы забрались?

Проехали озерцо, окружённое вековыми соснами. Асфальт. Даня опять вырулил в правую сторону. И вот тут я начал осознавать, что окружающий мир отчасти изменился. Очень мимолётно, незаметно, но изменился — дорожные знаки какие-то не такие, автобусная остановка на двухполоске странная, надписи… Надписи! Что за язык?

— Стой! — почти заорал я. — Остановись. — Рано. Давай до угла трассы доедем.

Доехали. Встали. Указатель свидетельствовал: “Panssarimuseo Parola 13 km. Hämeenlinna — Tavastehus 22 km”.

— Твою мать, — только и высказался я. — Парола? — Парола, — развел руками сосед. — Финляндия. Танчики. — Не поверю, пока своими глазами не увижу! Жми прямо до музея, зуб даю — дорогу знаешь! — Конечно, знаю…