Короткая память

Тот день остался у нее в памяти ярким пятном. Особенный был день, она еще с утра почувствовала – что-то сегодня будет. И точно! После обеда пришла к ним в группу семейная пара. Они, детдомовские, прекрасно понимали – если семейная пара пришла, то, значит, присматривают себе ребенка в семью. Потому что семейная пара – это не волонтеры какие-нибудь, которые конфетами угощают да хороводы водят, а потом исчезают по-тихому.

Они ей сразу так понравились, особенно мужчина! Глаза добрые, смешливые, никакой противной жалости к бедным сироткам в них нет. И женщина тоже ничего, красивая такая… Только вот незадача – мужчина все время на нее смотрит, ей улыбается, а женщина – на Маринку. Потому, наверное, что Маринка красивенькая, пухленькая и кудрявая, а она – так себе, никакая. Как говорила нянечка – недокормыш.

Посмотрели на деток и ушли… А ребята все к окнам прилипли, следят, как они по двору к машине идут. Видно, что спорят. Колька рыжий, на которого никто никогда не смотрел, заявил авторитетно:

– Это они спорят, кого к себе брать… Дяденька хочет Ольку, а тетенька – Маринку. Понятно же. Дяденьке Ольку жальче, чем Маринку. Зато Маринка красивше…

– Все равно они меня возьмут! – заявила Маринка, лягнув Кольку ногой. – Вот увидишь, меня возьмут!

– Почему сразу тебя? – задиристо спросила Алиска. – С какого перепугу – тебя? Они Ольку возьмут, вот увидишь!

– А тебе завидно, да, завидно? – прищурила глаза Маринка, наступая на Алиску. – Вечно ты суешься, куда тебя не спрашивают! А на тебя они даже не посмотрели, потому что кому ты нужна? Ты страшненькая, рыжая да конопатая, еще и злая к тому же!

– Зато они на Ольку смотрели! Я видела! Дяденька на Ольку точно смотрел! – пошла в наступление Алиска, выставив перед собой кулачки.

Маринка испугалась, отступила. Потому что знала – с Алиской лучше не связываться. Она за свою подружку горой встанет, никому в обиду не даст. Отступила, но пробормотала себе под нос:

– Все равно они меня возьмут, а не Ольку… Потому, что тетеньки дяденек всегда побеждают. Я буду на машине ездить, вот! А Олька навсегда здесь останется!

– Чего там бормочешь? Щас как дам, сразу побежишь жаловаться! – не унималась Алиска. И даже кулачком на Маринку замахнулась. Так бы и подрались, если бы Колька с подоконника не свалился и всех не насмешил.

На следующий день они снова пришли, те мужчина с женщиной. Вездесущий Колька видел, как директриса повела их к себе в кабинет. И заявил вполне себе авторитетно:

– Сейчас кого в кабинет позовут, значит, того и выбрали… Спорим, что Ольку выберут, Маринка?

– Не стану я с тобой спорить! Потому что ты дурак! Потому что я знаю, что меня позовут! Вон уже воспитательница идет…

Вся группа застыла в ожидании, чье имя назовет воспитательница. Ей казалось, будто она слышит, как сильно стучит Маринкино сердце. Но воспитательница проговорила тихо:

– Оля Нестерова, пойдем со мной…

Так она познакомилась со своими будущими приемными родителями. Помнится, как папа сел перед ней на корточки, как взял за руки, глянул в глаза – она и растаяла. Видимо, и директриса это увидела, тоже заулыбалась. А мама тогда не улыбалась. То есть губы растягивала в улыбке, а самой улыбки и не было. Видимо, все же она Маринку хотела… А папа ее переспорил! Господи, как же она его полюбила сразу, в первую же секунду… Еще тогда полюбила, наверное, когда вчера они с мамой ребенка выбирать приходили… Полюбила, но боялась об этом думать, боялась мечтать…

Потом Маринка ее побила. И Алиску тоже побила. Договорилась с девчонками, ночью они натянули им одеяло на головы и били. Алиска рычала, сопротивлялась яростно, а она не сопротивлялась, терпела. Молчала, не плакала. Понимала, как им обидно. И даже Алиску потом успокаивала, забравшись к ней под одеяло:

– Да ладно, Алиска… Ну побили и побили. Мне так и не больно вовсе!

– Да мне тоже не больно, мне просто обидно… Ничего, эта гадина Маринка еще попляшет у меня! Я ей устрою такую темную, что неделю будет с синяками ходить!

– Не плачь, Алиска… Ну пожалуйста…

– Ты думаешь, я из-за них плачу, что ли? Еще чего… Я из-за тебя плачу… Как я тут буду без тебя, а? Ты хоть приходи ко мне, не забывай!

– Я приду, Алиска, приду. И ты ко мне в гости ходить будешь. Если меня заберут, конечно…

– Так понятно же, что заберут! А меня никто никогда не заберет, я знаю. Правильно эта гадина Маринка сказала, что я страшненькая. Я даже слышала, как нянечка про меня говорила – лицо как кукушачье яйцо. Нет, никто меня не захочет забрать… А ты, Олька, дай мне слово, что не забудешь меня. А я тебя точно не забуду, обещаю.

– Даю слово, Алис… Даю слово, что мы всегда будем дружить… Даю слово…

Так и заснули в одной кровати, наплакавшись.