Короткая рокировка

Дождавшись, когда уймется колотящееся сердце, Гарри выпрямился, плотнее обхватил пакет и пошел к дому, избегая думать о том, что отсутствие должной концентрации едва не стоило ему жизни. Аппарировать по частям - не самый приятный способ самоубийства. К счастью, в этот раз все обошлось, но опыта в подобных перемещениях у него было не слишком много, и юноша лелеял надежду, что сможет накопить его прежде, чем очередная ошибка будет стоить ему жизни.

Поднявшись по ступеням, Гарри нашарил в кармане палочку, направил ее на замочную скважину и проговорил отпирающее заклятье. Замок щелкнул, подчиняясь воле мага, юноша перешагнул порог, отступил в сторону и, поддев дверь ногой, вздрогнул, когда она громко захлопнулась за спиной. Замерев, Гарри прислушался, а потом уверенно расправил плечи, вспомнив, что Снейпа дома нет, а значит, очередная нотация ему не грозит. Почему-то профессор довольно болезненно относился к подобного рода шуму, и Гарри фыркнул, представив, каково было бы Снейпу, окажись он в гриффиндорской башне, где тишина возводилась студентами в ранг понятия весьма и весьма относительного.

Оставив пакет на кухне, Гарри поднялся к себе, положил на стол папку с документами, скинул мантию и скривился: в кармане все еще покоилось письмо, о содержании которого даже Рон не смог сказать ничего путного. Достав конверт, он уселся на кровать, поджал одну ногу и принялся изучать желтоватую бумагу с печатью аврората. Кроме адресата и номера отдела на письме не было никаких обозначений. Гарри закусил губу, борясь с искушением вскрыть конверт и убедиться, что это не очередной вызов на допрос, но удержался. Рано или поздно извещение придется отдать, а профессор не скажет ему спасибо за проявленное любопытство, даже если в оправдание Гарри использует все свое скудное красноречие. Выругавшись, юноша бросил письмо на тумбочку, помедлил, прожигая его взглядом, словно надеясь, что бумажный прямоугольник сам собой воспламенится и, не дождавшись, накрыл книгой. Подальше от искушения.

Остаток вечера он провел за разбором квиддичных принадлежностей, извлеченных с антресоли. В картонной коробке с перчатками к его немалому удивлению обнаружился фотоальбом. Повертев его в руках, Гарри уселся на пол, скрестил для удобства ноги и невольно улыбнулся, открывая страницу наугад. С фотографии на него радостно взирал Рон Уизли в квиддичной форме, поддерживаемый под руку Гермионой и несказанно довольный. Тот матч, после которого делалась фотография, тоже выиграл Гриффиндор, хоть Рону и пришлось тяжко. Сразу после съемки он отправился в больничное крыло лечить трещину лучезапястного сустава, но по его сияющему лицу нельзя было сказать, что парень напуган. Гарри кивнул друзьям, Гермиона на фотографии укоризненно покачала головой, а Рон замахал здоровой рукой в ответ. Это было так давно, что казалось сном. Юноша трепетно расправил загнувшийся уголок фотографии, еще раз провел по листу ладонью, словно смахивал несуществующие пылинки, и перевернул страницу. Квиддич, на этот раз общий снимок. Дальше - сам Гарри под рождественской гирляндой, и снова - Рон с Гермионой. Просмотрев альбом до конца, Гарри заметил одну тенденцию. Здесь не было ни единой фотографии, сделанной после его возвращения из логова Волдеморта. Даже с выпускного. Как не было и фотографий Снейпа, хоть остальные профессора периодически попадали в кадр.

Юноша захлопнул альбом, прислонился к стене и вытянул ноги, наткнувшись коленом на коробку со старыми конспектами, ненароком затесавшуюся среди спортивного барахла. Зашипев сквозь зубы, он рассеянно потер ушиб и уставился в потолок. В альбоме каждого слизеринца наверняка присутствовала фотография их декана. Гарри не мог представить, с каким выражением Снейп смотрел бы на него: скривился бы по привычке, ухмыльнулся или проигнорировал, но очень хотел это узнать. Почему-то мало кого из сокурсников интересовал вопрос, отражает ли снимок чувства, владевшие человеком на тот момент, когда он видел перед собой объектив фотокамеры, или эмоции меняются со временем.