Короткая жизнь

Я понял, Ботев пришел неспроста. Он был у меня нечастым гостем, и вопрос его, подумалось, содержал в себе скрытый смысл.

Ботев взглянул на Йорданку. Деликатная хозяйка тут же нашла предлог оставить нас вдвоем.

- Вам нетрудно будет оставить на некоторое время Добревых? - последовал вопрос ко мне.

Я уточнил:

- Добревых или Бухарест?

- И Бухарест, конечно.

Ботев смотрел на меня пытливо, а я на него - вопросительно.

- Уезжаю в Браилу. Учителем в тамошнюю школу, - объяснил он. - Решил спросить, не хотите ли вы тоже перебраться в Браилу?

Похоже, за его словами что-то скрывалось. Кажется, меня вовлекали в какую-то деятельность.

- Что я там буду делать?

- То же, что и здесь, - ответил Ботев. - Вести жизнь любознательного путешественника.

- А это может принести пользу?

Я не сказал - чему, мы понимали друг друга.

- Может, - коротко сказал Ботев.

- Христо, можете считать меня в своем распоряжении, - ответил я не раздумывая.

Тут вошла Йорданка с блюдом дымящейся фасоли, заправленной луком и помидорами.

- Не знаю, огорчу ли я вас, матушка, - обратился к ней Ботев, - но ваш постоялец уезжает сегодня из Бухареста.

"Сегодня! - подумал я. - Он, однако, спешит".

- Надолго? - поинтересовалась Йорданка.

- Надолго, - ответил Ботев.

- А куда?

- В Браилу.

- Значит, съезжаете от нас? - обратилась ко мне Йорданка.

- Я еще вернусь в Бухарест? - спросил я Ботева.

- Вполне возможно, - ответил он.

- В таком случае я оставлю комнату за собой, - сказал я Йорданке. - Не беспокойтесь, я заплачу вперед.

Мы с Ботевым прошли ко мне в комнату.

- Что мне с собой взять? - осведомился я.

- У меня к вам просьба, - сказал он после некоторого раздумья. - Не могли бы вы прежде съездить в Одессу, а уж оттуда направиться в Браилу. Надо доставить один багаж, а послать некого. Других ждет провал, у вас одного хороший паспорт, вас не будут даже досматривать.

Я готов был выполнить поручение. Признаться, меня очень интересовало, что именно поручалось мне доставить. Но Ботев ничего не сказал, лишь предупредил:

- Не торопитесь. Подумайте, прежде чем согласиться. У вас меньше риска, чем у других, кому можно поручить это дело. Но вы должны знать: если попадетесь, вам грозит Сибирь.

- Я готов. - И не удержался, спросил: - А что... за багаж?

- Вы его получите, - уклончиво сказал Ботев. - А пока соберитесь, к вечеру я зайду за вами. Вы знаете Зиновьева?

Речь шла о русском после в Румынии. Встречаться с ним мне не приходилось.

- Слышал.

- Зайдите к нему, скажите, что вам нужно съездить в Одессу. Допустим... вам нужно там получить деньги. В сущности, разрешения его не требуется. Со своим паспортом вы можете беспрепятственно съездить в Одессу и вернуться. Но вы спросите - не нужно ли вам отметиться. Пусть знает, что вы едете по своим делам, - все лишняя гарантия, что за вами никто не увяжется.

Русское посольство находилось на Французской улице - белый особняк с зеркальными стеклами в окнах и со швейцаром в ливрее.

- Господин посол принимает?

- Как о вас доложить?

Хорошо, что я захватил с собой изготовленные еще в Москве визитные карточки.

Меня провели в комнату, уставленную мягкими, обитыми розовым штофом стульями, больше похожую на гостиную, чем на кабинет. Посол даже поднялся мне навстречу. Выглядел он довольно бесцветным господином. Хотя бесцветность эта была несомненно показной. В Румынии переплетался такой узел интересов Российской империи, что человека малоспособного вряд ли назначили бы сюда послом.

Я отрекомендовался еще раз:

- Павел Петрович Балашов, помещик Орловской губернии, изучаю славянский вопрос.

Зиновьев вздохнул, должно быть, я был не первым славянофилом, докучавшим в этом городе русскому послу.

- Чем могу служить?

Я залепетал что-то о деньгах, следуемых мне по векселям, которые необходимо подать в Одессе ко взысканию.

- Ну и поезжайте, голубчик. Взыскивайте свои деньги, для этого вам не нужно никакого разрешения.

Мы расстались вполне довольные друг другом.

Вечером под моими окнами появился фаэтон. Ботев приехал за мной на извозчике.

Обычно он мало следил за своей одеждой. Но на сей раз - в светлом костюме, в шляпе с высокой тульей, в пальто и с тросточкой в руке - Ботев выглядел совершенным франтом.

Кажется, он остался доволен произведенным впечатлением.

- Ничего не поделаешь, обстоятельства требуют, - объяснил он свое преображение. - Вы готовы?

Вошел он с двумя одинаковыми дорожными чемоданами из свиной кожи.

- Один - ваш, другой - мой.

Бросилось в глаза, что один из них удивительно легок, второй чрезвычайно тяжел.

- Который же мой?

- Сперва - этот, - Ботев указал на легкий чемодан. - Что у вас с собой?

Я указал на саквояж (большая часть вещей оставалась "залогом" моего возвращения) и пошел прощаться с хозяйками.

Йорданка протянула мне руку.

- Ездите, сколько надо, ваши вещи будут в полной сохранности.

- А где Величка?

Величка стояла тут же за дверью. Она покраснела, когда я к ней подошел, потупила глаза, да и я не знал, что ей сказать.

По пути на вокзал Ботев поинтересовался:

- Были у Зиновьева?

Я рассказал о своем посещении посла.