Короткие истории

«Давно ли он умер?» – спрашивал я потом. – «Нет, не сказать… недавно, – три года назад» – «А три года назад это давно или нет? Это значит, сколько прошло?» – «Значит, три года» – «А три года это как примерно, что? – все допытывался я».

Взрослые, мама и бабушка, не всегда, наверное, знали, что на это ответить. Их разум работал уже «правильно», по-другому, в отличие от моего. Я это все вдруг понял этим летом, когда, играя на даче с Вероникой, дочерью Нади, трех с половиной лет от роду, не смог ответить ребенку на простые вопросы ее мироздания и мировидения. Значит, постарел, – вступил в следующий этап своего пути из пункта «Жизнь» в пункт «Смерть».

И еще. Про дедушку всегда говорили, что он не рвался в лидеры, никогда не шел по головам, работать любил один, и делал это добросовестно. Членом партии не был, в иных организациях тоже не состоял. Коллеги его уважали. В компаниях всегда был в центре внимания. Знал культуру пития, – никогда не напивался, но любил выпить. Курить бросил задолго до смерти. Был отзывчивым, веселым. Честным. Деньги тратить любил. На подарки жене и детям. Все другим – и ничего себе.

Сейчас их уже нет, ни такого как дедушка, ни других, таких как он. В лучшем случае, люди, родившиеся в 20-е, это нынче глубокие старики, увы, уже ни на что не способные. Не они определяют сейчас тон времени. А если бы определяли, омолоди или воскреси их, мне кажется, мы бы, современники наших дней им не понравились, они бы нас попросту не поняли.

(90-е)

Наткнулся в интернете на очень интересное и ценное, как мне показалось, наблюдение; ну, знаете, всякие рассуждения пишут в таких прямоугольниках в виде риторических вопросов, и вешают где-нибудь во всевозможных группах по интересам и размещают на страницах. Суть его, рассуждения, высказывания такова: «Когда говорят фразу: «десять лет назад», – я себе представляю 90-е, но никак не 2002 год». А мой знакомый добавил: «Когда говорят пятнадцать лет назад, – то я себе представляю не 1997 год, а какой-то еще более поздний». Я подумал, – а ведь так и есть. Я согласился. И я тоже себе представляю не начало нулевых двадцать первого столетия, когда речь идет о фразе «десять лет назад», а гораздо более поздний отрезок времени.

Эта смена времен почти незаметна. Во все эпохи так и было. Когда заканчивался, скажем, век пятнадцатый, никто не выходил на площадь посреди города и не провозглашал: «Товарищи, пятнадцатый век закончился, именем короля, объявляю начало века шестнадцатого! Можете расходиться!» Всегда о предыдущих временах высказывали свои суждения последующие поколения, условно разделяя былое на века эпохи и десятилетия.

Вот уже выросли те, кто родился в середине и даже во второй половине 90-х. Этим людям сейчас около 16-17 лет. Это вполне взрослые люди. Их «подростковость» и юность пришлась и придется на вторую половину нулевых, так как первая половина нулевых завершилась в 2010 году. То есть как раз для нашего наблюдения – еще минус десять лет, начиная с 2000 по 2010. Таким образом, уже сменилось одно поколение, если брать за основу такие данные, что одно макро-поколение «родителей и их детей» – это период 30-35 лет. Поколение – 10 лет. И смена микро-поколений непрерывно происходит – каждые три-пять лет. Так, если родители от своих детей, а дети от родителей отличаются очень сильно по всем социальным показателям: увлечениям, родом деятельности и т.д., то поколение «братьев и сестер», которое укладывается примерно в 10 лет, уже чуть менее отличается друг от друга. И менее заметно, но все же, отличаются друг от друга микро-поколения.

А теперь несколько вольных исторических привязок.

Когда я пошел в школу, (а это был 1993-й год) то те, кто в последствие родили нынешних 16-17 летних, ее как раз заканчивали, обучаясь на тот момент примерно в 10-11 классе.

Мне всегда есть что вспомнить, и над чем подумать. Так, мы например, были последними первоклассниками, кто надел еще советскую школьную форму. Помню ожесточенные разговоры взрослых: почему нас не посвящают в октябрята?! Многие родители негодовали, но естественно были и те, кто откровенно выступал за «новую демократию». Я еще пошел учиться в Советскую школу, со всем еще «тем самым» советским антуражем: доброй первой учительницей в очках, тем самым синим букварем, красной прописью и другими неотъемлемыми сопутствующими атрибутами всех предыдущих поколений первоклассников. Вот, передо мной фотография моего первого класса, цветная, но с блеклыми какими-то тонами, – сейчас таких понятно не делают. Мальчики и девочки – все в форме. Лица еще советских детей. Сейчас у детей совсем другие лица, – давно подметил. Мне они не очень-то нравятся.

Почему-то когда я хочу вспомнить те годы, то мне, прежде всего, вспоминается именно тот наш букварь, картинки в нем, и уроки в первом классе, по изучению букв алфавита. Сейчас, спустя многие годы, меня берет гордость за ту, нашу, советскую школу, в которой и мне довелось какое-то время поучиться. За то, что и я застал часть «того» времени.