Короткие истории долгого полугода

Февраль.

Семнадцать лет назад стал папой. В этот единственный подобный день в жизни было у меня всё легко и просто. Дочка родилась в полдень и не было нужды страдать и маяться рано и поздно по суткам. Не заимел ни чумных друзей, ни привычки отмечать каждую пятницу или восход выпивкой, ни тем более рождение, так что всё было гладко. Никто не диктовал мне, что делать в этот день. Приехал на трамвае к роддому. С помощью однокурсницы прошёл в палату к уставшей жене и взял на руки ребёнка спустя четыре часа после родов. В этот самый момент установился какой-то контакт и многое прояснилось. Имя Даша стало казаться самым подходящим, то что это девочка самым надлежащим в мире фактом. И то, что дальше всё будет хорошо тоже никак не предавалось сомнениям. На работу я не пошёл, в те времена такие вещи дозволялись благодаря адекватным руководителям. Погода была морозная, но ясная и чистая. Смоленск не был для меня непролазным или грязным, вся маята и цветной налёт на снегу расступались передо мной. Жена покрылась мелкой геморрагической сыпью, которая на глазах исчезала. Бледность лица казалась очень красивой и контрастировала с концентрированным розовым личиком дочки. Остальные цвета в палате, на мне, на знакомой докторше, в коридорах были белыми или очень близко к белому. За окном было бело, потолок был белым. Пелёнки и всякие накрывашки тел были белыми, бледно-бесцветными. На этом фоне розовость кожи людей ярко сияла. Главным сиянием было лицо Даши. Её складочки и активности мимикой возмущали белое пространство. Её звуки доминировали в пустоте палате. Она была центром мира, собиралась раскрасить эту безликость во все цвета. Начала она с тёмно-розового, с концентрата. Родители мои меня не опекали в тот день и не засыпали советами, что теперь делать, как жить, они работали. Я вернулся из роддома и выполнил несколько пустяковых поручений жены, справился и стал ждать далее остальных счастливых моментов. Какие-то приготовления, вроде принесённого древнего пластикового таза, были уже сделаны. Пелёнки лежали где-то на своих местах. От меня ничего не требовалось, я был спокоен. Состояние моё прекрасно поддерживалось тем, что родителей, к которым мы недавно переехали, дома не было. Все работали и тоже, я надеюсь, не волновались ни о чём. Я не устроил истерик под окнами роддома, зачем, ведь уже держал дочку на руках, не разрисовал машину благодарностями, типа «еду за дочкой», машины у нас не было. Комната, откуда мы вчера поздним вечером уехали в роддом, была немного захламлена вещами, но всё как будто было на местах и пригодится вот-вот. Уже появились у меня первые фотографии, уже имел я доказательства отцовства. Волновался за жену и не волновался за общее будущее. Все следующие дни рождения дочери мы старались делать что-то особенное. Иногда копировали лучшие примеры из кино и от знакомых, например, детский праздник в кафе-боулинге. Часто придумывали что-то сами, всегда дарили какие-то невероятные подарки. Что-то чего не было в детстве у нас, какие-то чудеса техники. Но как бы ни были наши первые подарки дороги и выбраны с любовью и искренностью, мне запомнился навсегда подарок тёти Оли на 1 год дочки. Это был довольно большой для её роста дочкм енот, мягкий, рыже-коричнево-бело-чёрный, с вполне узнаваемым енотством в нём. С полосками и типичным хвостом. Енот спал с Дашей много лет и жив-здоров до сих пор, не смотря на семнадцать лет проживания множества котов и собаки, праздники и будни. Енот всё так же часто спит с дочкой. Сейчас он ответственен за её сон в Смоленске, на нашей последней немосковской квартире. Он чуть подсдулся, свалялся, на фоне ребёнка стал небольшим, компактным даже. Но он навсегда будет связан с радостями первых лет и каким-то неуловимым способом с тем первым розовым цветом личика, морщинками и большими глазами из белой обёртки, первой одежды человека. То была зима, когда я стал папой.

* * *