Короткие истории. Тексты (СИ)

— Ну, это не совсем так, согласись, мое дитя. — Да, пожалуй, соглашусь. — Ну, вот-вот, — вспомни Катю. — Катю? Ну тогда мы были подростками, и все было сам знаешь как. — Хорошо, вспомни Иру, — вы бешено любили, точнее ты любил, она позволяла себя любить. Про другую ничего не скажем. Тут — чисто искусственная история. Хотела тебя на себе женить и сделать вещью. И как ты терпел все это, врал себе. — Знаю, что врал, знаю; шел на сделки сам с собою. А потом знаешь, я стал в какой-то момент от нее материально зависеть. Вообще, простое дело — попался на крючок, сознательно посадила на него. А я и не сопротивлялся, надо отдать должное. — А Лена? — Я с ней и не встречался, только трахаться бегал. Она сама хотела. Тут все как раз по-честному. Честнее и быть не может. Жаль, что чувств не было. Да у нее были на меня виды все эти годы, — но это ее дело, я ей неоднократно говорил, что я ничего не предлагаю и ничего не обещаю. Вообще ничего. А потом была череда «динамщиц-тусовщиц» брехливых — водили меня за нос: Инна, Алина, Наташа. — Ну тут я сам дурак, шел на поводу. Хотел и шел. Хотя, догонял подвох…Потом? — Потом сам знаешь — Оля. (Отдельным пунктом в меню). Настоящая история любви. Провинциальной любви. Она наверное и не лгала, что любила вправду, но недолго. Очень недолго. Наверное, правда. Это пока что на данный момент моя самая яркая история взаимоотношений с женщиной. Ничего острее пока не было, пожалуй. — Как ты ее ждал стоял…я видел. А как она писала тебе, не успевал ты сесть в маршрутку. Не могли никак распрощаться всякий раз. — Была весна, мы шли по прохладному еще, но уже оживающему городу, — и все у нас было впереди. Правда, знаешь, когда катались на великах, то я вдруг почувствовал что скоро все это пройдет. Вот так вдруг почувствовал, — что скоро все — точка. Даже помню этот момент: она чуть впереди, я — сзади, она еще повернулась, улыбнулась так, и дальше. А я за ней, догонять ее. Я на секунду этот момент поймал, но тут же весело рванул за ней. Она потом еще смачно так в машину врезалась…

Когда каждый день событие

дождик идет на улице Советской

у мамы может день рождения

смех мой детский, не повзрослевший…

…поэтому решил наслаждаться моментом. Она врезалась со всего хода в машину на перекрестке. Оторванная девица. Лазила со мной на крышу и мы там трахались. Встречал ее после театра, самую лучшую. Пишу сейчас эти буквы, зимой, а мне в сознание лезет апрельская свежесть улиц. Не успел оглянуться, как все закончилось, и во всю разыгрались следующие коллизии, чтобы также остаться в воспоминаниях, да и на бумаге, может..

— А сколько ты знавал девочек, которые надев «клетку» и подвернув джинсы разгуливали по весеннему городу, и обожествляли звуки и свет? И их сменили другие девочки, передавая свои воспоминания о предыдущих. — Да, много знал. Где они все? — Трудно сказать: вроде бы все еще здесь, а на деле уже в другом измерении, на другой планете почти. — Ты говоришь полузагадками. — А ты мыслишь полуотгадками, потому что я, помимо всего — есть часть твоего неуемного и богатого воображения, о дитя! А ведь я, когда ты был еще совсем маленьким, гладил тебя по головке, и шептал тебе всякие добрые сказки и истории, а ты все: крыша, девочки, трахались…

Далее меня прерывает шум:

— Вы не спортсмены! — Вы тютьки. Тюти. — Кричит Усатов.

— А что такое тюти, Валерий Валентинович? — спрашивают у него.

— Не скажу…сами должны знать…тюти вы…

Валерий Валентинович и сам плохо понимает, что говорит иногда. Поэтому не может ответить, — думаю. Народ это просекает и стебется с него.

Входит Бахмутов.

— Ты, Бахмутов, скоро с бомжами пить сидеть будешь, — ты морально разлагаешься! — говорит ему Валерий Валентинович. Это он так его воспитывает, узнав от меня, что Бахмутов стал филонить.

— Почему Буратино шел пешком в страну дураков?

— Потому что тогда еще не было поезда «Москва-Кишинев», — объясняет нам всем Анатолич.

Стал я свободен в отношеньях –

девочки мне врут

весело нынче издеваются

к себе в гости не зовут

3.

Вот я, — я уже дожил до возраста, который в древние времена считали бы солидным, и был бы я довольно зрелым в свои годы в те времена. А сейчас я стал наблюдать вот что: мы с моими братьями скоро перейдем в разряд своих родителей. Нам еще лет пять-шесть до этого возраста примерно. Приблизительно.