Коротко о жизни (СИ)

   У каждого человека бывает темная полоса в жизни, у кого она просто нестерпимая, а у кого - более-менее... За пять месяцев мне пришлось пережить смерть самых близких людей: старшего брата и отца. Отцу было уже под восемьдесят лет, когда он стал плохо говорить, начались перебои с сердцем. Мы с братом навещали его частенько, чтобы взбодрить, но видно было, что наш долгожитель (в тех краях, откуда родом отец - все долгожители, дед и бабушка мои умерли за девяносто) постепенно увеличивает прием лекарств, чаще попадает в больницу. Тому способствовало еще то обстоятельство, что после смерти нашей матери отец прожил в одиночестве почти пятнадцать лет. Не то, чтобы он сторонился людей, но все-таки слова не особенно быстро вылетали из него, больше слыл он молчуном, чем словоохотливым. Иногда ездил на автобусе на свою маленькую дачу, сажал немножко огурцов, помидоров, даже пробовал привить дикую грушу так, чтобы по-Мичурински давала вкусные плоды. Плоды у груши получились сочные, средние по величине, но кожица была покрыта полосой трещин. Были в саду и яблони, вишня, много малины, которую отец очень любил. Но пришло время, когда в сад отец ездить перестал, старые удочки свои забросил, хотя в части ловли рыбы он был очень большой охотник. Клевало обычно у него очень редко, и он просто сидел у речки и смотрел на поплавок, что-то про себя вспоминая. Скорее всего - этапы своего жизненного пути. Родился он в Польше, сохранилась фотография серьезного паренька в темной форме (снимал фотоаппаратом начала века частный мастер в Варшаве); переезд родителей с детьми на Украину в Щорсовский район; большой отцовский дом в селе Новые Боровичи, многочисленные братья и сестры; служба в кавалерии в одной из конниц Буденного; повреждение позвоночника, когда не усидел в седле сноровистой кобылы; долгое лечение в Москве, знакомство с будущей женой - моей матерью, которая привезла его из столицы в наш пыльный тульский городок, преподавание военного дела в школе ?1, годы войны, действия оставшихся в тылу бывших военных, которых по каким-то причинам не взяли на передовую, освобождение области, а затем и страны от коричневой чумы. Отец фактически был кадровым военным, не его вина, что карьера офицера не сложилась; уверен, что он был бы хорошим командиром и достиг бы высокого воинского звания. Была война, и он воевал бы где-то на своих лошадях, а затем переквалифицировался бы на технику (танки, артиллерия). Его всегда отличала строгость, дисциплинированность, требовательность к подчиненным на работе - я это видел. По окончании войны измученный народ постепенно все приводил в порядок, менялась жизнь в городе; мать с отцом и старшими детьми поселились вблизи дома, где жили старые родители матери и две ее сестры (в небольшом стареньком доме с приусадебным участком); теток и дядек у меня оказалось много, по крайней мере точно помню восемь человек (в Ефремове, Туле, Москве, во Фрязино под Москвой). Дальше, наверняка, отец вспоминал взросление детей - а нас было трое, их учебу, отъезд старшего сына Евгения в морскую учебку и старые фотографии, на которых были сплошь подводные лодки, Женькины друзья, красивая девушка с грустными глазами на лавочке во Владивостоке, возвращение его домой через семь лет и поступление в химтехникум, а после него - на единственное в городе крупное промышленное предприятие, уже известный в СССР Ефремовский завод синтетического каучука. Было это в 1960 году. Двумя годами ранее тот же техникум закончила моя сестра, в семнадцать лет она вышла замуж и уехала по направлению от техникума в Темир-Тау. В 1961 году уже я вошел в стены данного учебного заведения. Мать делала все, чтобы нам всем хорошо жилось. Растила поросят, кур, уток. В погребе были квашеная капуста, огурцы, помидоры, картошка. А погреб был очень глубокий и холодный внизу. Родители, используя нас - своих детей, которые как-то раз собрались все вместе в одно лето, построили еще один небольшой домик с русской печкой. В нем были нормальные потолки и не надо было пригибаться в три погибели. Однако, через два года наши домики неожиданно снесли, переселились мы в выросший неподалеку пятиэтажный хрущевский дом. Там было весело, я повстречал много хороших друзей-одногодков, с кем собирались во дворе, пели песни, рассказывали анекдоты в летнее время, а зимой учились кто в школе, а кто - в техникуме.